Начнем не со смерти, а с рождения, которое выпало на 23 марта. Год значения не имел, потому что не он, а именно число определяет выбор имени при крещении.
С этого все и началось. Сколько ни разворачивали календарь – поблизости ни одного нормального имени не оказалось. Судьба обделила Башмачкина со дня появления на свет, не подарив ничего, лично ему принадлежащего.
Имя – отца. Фамилия – отца. Никому не дано было знать, что Акакий Акакиевич окажется последней, тупиковой, ветвью своего фамильного древа.
Но это было уже запрограммировано:
не зря ведь после крещения “он заплакал и сделал такую гримасу, как будто бы предчувствовал, что будет титулярный советник”.
Итак, известно предопределено будущее. А пока Акакий Акакиевич живет настоящим. Но живет ли?
Да нет – он служит. Безропотно, ревностно. В департаменте. Неважно, в каком.
Важно – как. За страх и за совесть. Но только этим уважения не заслужишь, хоть век проходи в вицмундире.
Важно – в каком. По нему и определяют место в обществе. А какое место у Акакия Акакиевича, если он “вечный титулярный роветник”? Он наслаждается работой, не получая за это никаких благодарностей – ни устных, ни письменных.
Он примерный работник, но не от самоотверженности, а “от делать нечего”. Забрать у него работу, все равно что забрать жизнь. Никогда ничего творческого он в работу не вносил и панически боялся даже изменить падежи слов.
Шаблон, стандарт, точное исполнение чьей-то воли и чьей-то фразы формирует характер Башмачкина.
Жизнь его текла размеренно до тех пор, пока не прохудилась единственная шинель, стала больше похожа на капот. С Башмачкиным и в шинели никто не здоровался, а уж в капоте… Этот капот окончательно убивал человеческое достоинство Башмачкина, уже убитого однообразной работой и жизнью, одиночеством и невозможностью сшить новую шинель. Петрович вселил в него надежду, вернув Акакия Акакиевича к реальной жизни, которая уже ускользала из-под ног.
Теперь он жил мечтой. У него появилась цель. Он будто воскрес для новой жизни в будущей новой шинели. В жертву ей он приносит отрезок жизни от старой до новой шинели.
Он не пьет чай, не зажигает свеч. Он движется к заветной цели на цыпочках, экономя подметки.
И вот – шинель готова! Новая шинель не просто одежда – она символ! Это итог всех его страданий и надежд.
А может, и пропуск в иной, теперь доступный и ему мир…
Впервые он “немного посибаритствовал”. Впервые за многие годы ощутил себя не частью работы, а частью города, в котором живет, частью другой, не бумажной реальности. Эта реальность и лишит его жизни.
Реальные воры сняли с него реальную шинель.
Шинель дала Башмачкину чувство человеческого достоинства. Отняли ее – и вернули в прежнее униженное положение. И он начинает неравную борьбу за возвращение этой своей шинели. Силы явно неравные.
Государственная машина перемалывает Башмачкина. Не он первый, не он последний. Выдержать поединок с государственной машиной и одержать победу невозможно, нереально.
Акакий Акакиевич – жертва этой неравной борьбы. Но он еще и жертва собственного характера, точнее, бесхарактерности. Он разрешил себе быть жалким.
Он работал над каллиграфией, но не работал над собой и этим убивал себя ежедневно в течение многих лет.
Гоголь сочувствует своему герою, болеет за него. Но ведь и сам человек, несмотря на свою маленькую должность, не должен быть маленьким. Он должен всегда оставаться человеком, и тогда он не умрет хотя бы до своей физической смерти.
своей повести "Где сходилось небо с холмами" В. Маканин размышляет о судьбе народа и человека в изменяющейся действительности. В центре повести - жизнь аварийного поселка и судьба его выходца - композитора Георгия Башилова.
Георгий Башилов, родившийся в этом поселке, всем обязан поселковому миру. Поселок и вырастил его без отца и без матери, и в музыку определил (платили за уроки в музыкальной школе, собрали деньги для учебы в Москве), и стал той почвой, соками которой питалось творчество композитора. Первоосновой всех мелодий, сочиненных Башиловым, были поселковые напевы и мотивы, которые, благодаря профессиональной обработке, превращались в шедевры музыкального мира, то есть Башилов отчуждал песенную стихию от ее естественной среды обитания, и обработанные им мелодии убивали саму эту среду. Вот почему в поселке перестали петь старинные песни, корнями уходящие в и несшие отпечаток накопленной поколениями культуры. Но и сама музыка Башилова - это почва для песенников, вытаптывающих народную песню окончательно. В таком виде, неузнанная, возвращается песня в народ, который уже не поет (третий приезд Башилова).
Отсюда возникает нравственная вина Башилова за те песни, которые он украл у народа, и ощущение своей несостоятельности как композитора, так как он понимает, что лучшие его мелодии рождались из народных напевов. Таким образом, В. Маканин говорит в повести о разрушении народной культуры и об оскудении души самого народа, и предотвратить это Башилов не может, хотя и пытается что-то предпринять (идея создания детского хора). В. Маканин показывает, что человек не в состоянии противостоять неким объективным жизненным процессам (отчуждение от культуры) и поневоле становится их жертвой (Башилов перестает писать в 50 лет, хотя это самый творческий возраст
Начнем не со смерти, а с рождения, которое выпало на 23 марта. Год значения не имел, потому что не он, а именно число определяет выбор имени при крещении.
С этого все и началось. Сколько ни разворачивали календарь – поблизости ни одного нормального имени не оказалось. Судьба обделила Башмачкина со дня появления на свет, не подарив ничего, лично ему принадлежащего.
Имя – отца. Фамилия – отца. Никому не дано было знать, что Акакий Акакиевич окажется последней, тупиковой, ветвью своего фамильного древа.
Но это было уже запрограммировано:
не зря ведь после крещения “он заплакал и сделал такую гримасу, как будто бы предчувствовал, что будет титулярный советник”.
Итак, известно предопределено будущее. А пока Акакий Акакиевич живет настоящим. Но живет ли?
Да нет – он служит. Безропотно, ревностно. В департаменте. Неважно, в каком.
Важно – как. За страх и за совесть. Но только этим уважения не заслужишь, хоть век проходи в вицмундире.
Важно – в каком. По нему и определяют место в обществе. А какое место у Акакия Акакиевича, если он “вечный титулярный роветник”? Он наслаждается работой, не получая за это никаких благодарностей – ни устных, ни письменных.
Он примерный работник, но не от самоотверженности, а “от делать нечего”. Забрать у него работу, все равно что забрать жизнь. Никогда ничего творческого он в работу не вносил и панически боялся даже изменить падежи слов.
Шаблон, стандарт, точное исполнение чьей-то воли и чьей-то фразы формирует характер Башмачкина.
Жизнь его текла размеренно до тех пор, пока не прохудилась единственная шинель, стала больше похожа на капот. С Башмачкиным и в шинели никто не здоровался, а уж в капоте… Этот капот окончательно убивал человеческое достоинство Башмачкина, уже убитого однообразной работой и жизнью, одиночеством и невозможностью сшить новую шинель. Петрович вселил в него надежду, вернув Акакия Акакиевича к реальной жизни, которая уже ускользала из-под ног.
Теперь он жил мечтой. У него появилась цель. Он будто воскрес для новой жизни в будущей новой шинели. В жертву ей он приносит отрезок жизни от старой до новой шинели.
Он не пьет чай, не зажигает свеч. Он движется к заветной цели на цыпочках, экономя подметки.
И вот – шинель готова! Новая шинель не просто одежда – она символ! Это итог всех его страданий и надежд.
А может, и пропуск в иной, теперь доступный и ему мир…
Впервые он “немного посибаритствовал”. Впервые за многие годы ощутил себя не частью работы, а частью города, в котором живет, частью другой, не бумажной реальности. Эта реальность и лишит его жизни.
Реальные воры сняли с него реальную шинель.
Шинель дала Башмачкину чувство человеческого достоинства. Отняли ее – и вернули в прежнее униженное положение. И он начинает неравную борьбу за возвращение этой своей шинели. Силы явно неравные.
Государственная машина перемалывает Башмачкина. Не он первый, не он последний. Выдержать поединок с государственной машиной и одержать победу невозможно, нереально.
Акакий Акакиевич – жертва этой неравной борьбы. Но он еще и жертва собственного характера, точнее, бесхарактерности. Он разрешил себе быть жалким.
Он работал над каллиграфией, но не работал над собой и этим убивал себя ежедневно в течение многих лет.
Гоголь сочувствует своему герою, болеет за него. Но ведь и сам человек, несмотря на свою маленькую должность, не должен быть маленьким. Он должен всегда оставаться человеком, и тогда он не умрет хотя бы до своей физической смерти.
своей повести "Где сходилось небо с холмами" В. Маканин размышляет о судьбе народа и человека в изменяющейся действительности. В центре повести - жизнь аварийного поселка и судьба его выходца - композитора Георгия Башилова.
Георгий Башилов, родившийся в этом поселке, всем обязан поселковому миру. Поселок и вырастил его без отца и без матери, и в музыку определил (платили за уроки в музыкальной школе, собрали деньги для учебы в Москве), и стал той почвой, соками которой питалось творчество композитора. Первоосновой всех мелодий, сочиненных Башиловым, были поселковые напевы и мотивы, которые, благодаря профессиональной обработке, превращались в шедевры музыкального мира, то есть Башилов отчуждал песенную стихию от ее естественной среды обитания, и обработанные им мелодии убивали саму эту среду. Вот почему в поселке перестали петь старинные песни, корнями уходящие в и несшие отпечаток накопленной поколениями культуры. Но и сама музыка Башилова - это почва для песенников, вытаптывающих народную песню окончательно. В таком виде, неузнанная, возвращается песня в народ, который уже не поет (третий приезд Башилова).
Отсюда возникает нравственная вина Башилова за те песни, которые он украл у народа, и ощущение своей несостоятельности как композитора, так как он понимает, что лучшие его мелодии рождались из народных напевов. Таким образом, В. Маканин говорит в повести о разрушении народной культуры и об оскудении души самого народа, и предотвратить это Башилов не может, хотя и пытается что-то предпринять (идея создания детского хора). В. Маканин показывает, что человек не в состоянии противостоять неким объективным жизненным процессам (отчуждение от культуры) и поневоле становится их жертвой (Башилов перестает писать в 50 лет, хотя это самый творческий возраст