ФАДЕЕВ РАЗГРОМ ВО сможет ли мечик стать настоящим членом отряда левинсона надежным товарищем оправдаются ли опасения морозки считавшего что мечик представляет тех никчемных людей котрым нельзя верить

Царь Салтан – государь своего царства. С одной стороны, царь – настоящий воин, мужественный и сильный, который готов сражаться за своё государство. С другой – это добрый персонаж, который имеет мягкий характер. По действиям, которые совершает этот герой, становится понятно, что он незлопамятный и даже простой, наивный персонаж и из-за этого, некоторые читатели могут подумать, что он безвольный царь. На самом же деле, это совершенно не так. Просто из-за своей добродушности, он никак не наказал злобных и коварных сестриц, а наоборот, простил их.

несколько недель, и жизнь моя в Белогорской крепости сделалась для меня не только сносною, но даже и приятною. В доме коменданта был я принят как родной. Муж и жена были люди самые почтенные. Иван Кузмич, вышедший в офицеры из солдатских детей, был человек необразованный и простой, но самый честный и добрый. Жена его им управляла, что согласовалось с его беспечностию. Василиса Егоровна и на дела службы смотрела, как на свои хозяйские, и управляла крепостию так точно, как и своим домком. Марья Ивановна скоро перестала со мною дичиться. Мы познакомились. Я в ней нашел благоразумную и чувствительную девушку. Незаметным образом я привязался к доброму семейству, даже к Ивану Игнатьичу, кривому гарнизонному поручику, о котором Швабрин выдумал, будто бы он был в непозволительной связи с Василисой Егоровной, что не имело и тени правдоподобия; но Швабрин о том не беспокоился. Я был произведен в офицеры. Служба меня не отягощала. В бого крепости не было ни смотров, ни учений, ни караулов. Комендант по собственной 310 охоте учил иногда своих солдат; но еще не мог добиться, чтобы все они знали, которая сторона правая, которая левая, хотя многие из них, дабы в том не ошибиться, перед каждым оборотом клали на себя знамение креста. У Швабрина было несколько французских книг. Я стал читать, и во мне пробудилась охота к литературе. По утрам я читал, упражнялся в переводах, а иногда и в сочинении стихов. Обедал почти всегда у коменданта, где обыкновенно проводил остаток дня и куда вечерком иногда являлся отец Герасим с женою Акулиной Памфиловной, первою вестовщицею во всем околотке. С А. И. Швабриным, разумеется, виделся я каждый день; но час от часу беседа его становилась для меня менее приятною. Всегдашние шутки его насчет семьи коменданта мне очень не нравились, особенно колкие замечания о Марье Ивановне. Другого общества в крепости не было, но я другого и не желал.