Жила в лужице Капелька. Маленькая такая. Вокруг неё было много таких же капелек, прямо точь-в-точь как она сама. И подумала капелька: «Не хочу быть как все. Буду путешествовать!»Когда-то тоже писали такое сочинение с:Уцепилась она за плащ Ветерка и полетела вверх. Летела-летела, видела и поля, что проплывали под ней, и зеленые мохнатые леса, и деревушки с маленькими, как игрушечными, домиками. А Ветерок все уносил её выше и выше, пока не долетели они до Облачка. Капелька поблагодарила друга-Ветерка, и тот полетел себе дальше. А маленькая путешественница осталась отдохнуть на Облачке. Там было так тепло и мягко, оттуда весь мир был как на ладони. Капелька запрыгала от радости, от гордости, что она одна такая, и что ни одна капля из той лужицы никогда не видела такой красоты. Она так увлеченно прыгала, что не заметила как её окружили такие же капельки. Когда же она их увидела, то от досады прыгнула совсем сильно и провалилась вниз.
Некогда Сократ, обвинённый в смертном преступлении, и от защитника отказался, и перед судьями не угодничал, а держался вольного упорства (порождённого высокостью души, а отнюдь не гордынею!) ...Наконец, уже почти со смертоносной чашею в руке, разговаривал он так, словно ему угрожала не бездна смерти, а восхождение в небеса [1. Приступ]. Рассуждал и говорил он об этом так. Два есть пути. Два есть пути, две дороги для душ, отходящих от тел [2. Разъяснение темы]. Кто пятнает себя людскими пороками, впадает в ослепляющие похоти и оттого или оскверняет пороком или нечестием свой дом, или затевает неискупимые коварства и насилия против своего государства, у тех дорога кривая, уводящая их прочь от сонма богов. А кто сохранил себя чистым и незапятнанным, меньше всех занимался делами телесными и всегда был от них отрешён, тот и в людском теле вёл жизнь, подобную богам, и такие люди находят возвратный путь туда, откуда пришли [3. Причина-довод]. При том вспоминает он лебедей, которые недаром посвящены Аполлону, потому что, видимо, получили от него дар предвиденья: как они, предчувствуя, что в смерти – благо, умирают с наслаждением и песнею, – так пристало умирать всем, кто добр и учён [4. Подобие]. В этом не приходится сомневаться – лишь бы не случилось с нами в наших рассуждениях о душе то, что часто бывает, когда смотришь на заходящее солнце и на этом совсем теряешь зрение; так и острота ума, обращённая на самое себя, порой притупляется, и поэтому мы утрачиваем зоркость наблюдения [5. Противное]. Так носится наш разум, как ладья в бескрайнем море, среди сомнений, подозрений, многих колебаний и страхов
Рассуждал и говорил он об этом так. Два есть пути. Два есть пути, две дороги для душ, отходящих от тел [2. Разъяснение темы].
Кто пятнает себя людскими пороками, впадает в ослепляющие похоти и оттого или оскверняет пороком или нечестием свой дом, или затевает неискупимые коварства и насилия против своего государства, у тех дорога кривая, уводящая их прочь от сонма богов. А кто сохранил себя чистым и незапятнанным, меньше всех занимался делами телесными и всегда был от них отрешён, тот и в людском теле вёл жизнь, подобную богам, и такие люди находят возвратный путь туда, откуда пришли [3. Причина-довод].
При том вспоминает он лебедей, которые недаром посвящены Аполлону, потому что, видимо, получили от него дар предвиденья: как они, предчувствуя, что в смерти – благо, умирают с наслаждением и песнею, – так пристало умирать всем, кто добр и учён [4. Подобие].
В этом не приходится сомневаться – лишь бы не случилось с нами в наших рассуждениях о душе то, что часто бывает, когда смотришь на заходящее солнце и на этом совсем теряешь зрение; так и острота ума, обращённая на самое себя, порой притупляется, и поэтому мы утрачиваем зоркость наблюдения [5. Противное].
Так носится наш разум, как ладья в бескрайнем море, среди сомнений, подозрений, многих колебаний и страхов