“Это была молодая женщина лет двадцати трех, вся беленькая и мягкая, с темными волосами и глазами, с красными, детски пухлявыми губками и нежными ручками. На ней было опрятное ситцевое платье; голубая новая косынка легко лежала на ее круглых плечах”. Надо отметить, что Фенечка появилась перед Аркадием и Базаровым не в первый день их приезда. В тот день она сказалась больной, хотя, конечно, была здорова. Причина же очень проста: она страшно стеснялась. Двойственность ее положения очевидна: крестьянка, которой барин разрешил жить в доме, и сам же этого стеснялся. Николай Петрович совершил поступок, казалось бы, благородный. Он поселил у себя женщину, родившую от него ребенка, то есть как бы признал определенные ее права и не скрывал, что Митя — его сын. Но вел он себя при этом так, что Фенечка не могла чувствовать себя свободно и справлялась со своим положением только благодаря природной естественности и достоинству. Вот как Николай Петрович говорит о ней Аркадию: “Не называй ее громко.. . Ну да.. . она теперь живет у меня. Я поместил ее в доме.. . там были две небольшие комнатки. Впрочем, это все можно переменить”. Про маленького сына он и вовсе не сказал — до того ему было неловко. Но вот Фенечка появилась перед гостями: “Она опустила глаза и остановилась у стола, слегка опираясь на самые кончики пальцев. Казалось, ей и совестно было, что она пришла, и в то же время она как будто чувствовала, что имела право прийти”. Мне кажется, что Тургенев сочувствует Фенечке и любуется ею. Он как будто хочет защитить ее и показать, что она в своем материнстве не только прекрасна, но еще и выше всяких толков и предрассудков: “И в самом деле, есть ли на свете что-нибудь пленительнее молодой красивой матери со здоровым ребенком на руках? ” Базаров, живя у Кирсановых, с удовольствием общался только с Фенечкой: “Даже лицо его изменялось, когда он с ней разговаривал: оно принимало выражение ясное, почти доброе, и к обычной его небрежности примешивалась какая-то шутливая внимательность”. Я думаю, дело тут не только в красоте Фенечки, а именно в ее естественности, отсутствии какого бы то ни было жеманства и попыток строить из себя барыню. Образ Фенечки подобен нежному цветку, имеющему, однако, необычайно крепкие корни. Мне кажется, что из всех героинь романа она наиболее близка к “тургеневским женщинам”.
