Мой день, как обычно, начинается с первыми лучами солнца. Я поднимаюсь с жёсткой кровати, умываюсь, надеваю на себя первое попавшееся и иду набирать воды, чтобы семье было, что есть с утра. После того, как жена приготовит кашу и мы поедим, я иду кормить и поить весь скот во дворе. Накормив всю живнось, я замечают, как к нам во двор кто-то зашёл. Нет, это не кто-то. Это определённо те люли с королевского двора, которые собирают налоги. Иду в дом, чтобы найти хоть какую-нибудь копейку. Отдаю им все.
— Утонул! ей-богу, утонул! вот чтобы я не сошла с этого места, если не утонул! — лепетала толстая ткачиха, стоя в куче диканьских баб посереди улицы.
— Что ж, разве я лгунья какая? разве я у кого-нибудь корову украла? разве я сглазила кого, что ко мне не имеют веры? — кричала баба в козацкой свитке, с фиолетовым носом, размахивая руками. — Вот чтобы мне воды не захотелось пить, если старая Переперчиха не видела собственными глазами, как повесился кузнец!
— Кузнец повесился? вот тебе на! — сказал голова, выходивший от Чуба, остановился и протеснился ближе к разговаривавшим.
…..
Оксана смутилась, когда до нее дошли такие вести. Она мало верила глазам Переперчихи и толкам баб; она знала, что кузнец довольно набожен, чтобы решиться погубить свою душу. Но что, если он в самом деле ушел с намерением никогда не возвращаться в село? А вряд ли и в другом месте где найдется такой молодец, как кузнец! Он же так любил ее! Он долее всех выносил ее капризы! Красавица всю ночь под своим одеялом поворачивалась с правого бока на левый, с левого на правый — и не могла заснуть. То, разметавшись в обворожительной наготе, которую ночной мрак скрывал даже от нее самой, она почти вслух бранила себя; то, приутихнув, решалась ни о чем не думать — и все думала. И вся горела; и к утру влюбилась по уши в кузнеца.
Мой день, как обычно, начинается с первыми лучами солнца. Я поднимаюсь с жёсткой кровати, умываюсь, надеваю на себя первое попавшееся и иду набирать воды, чтобы семье было, что есть с утра. После того, как жена приготовит кашу и мы поедим, я иду кормить и поить весь скот во дворе. Накормив всю живнось, я замечают, как к нам во двор кто-то зашёл. Нет, это не кто-то. Это определённо те люли с королевского двора, которые собирают налоги. Иду в дом, чтобы найти хоть какую-нибудь копейку. Отдаю им все.
Вот уже день подходит к концу. Я ложусь спать.
ну не знаю, думаю
— Утонул! ей-богу, утонул! вот чтобы я не сошла с этого места, если не утонул! — лепетала толстая ткачиха, стоя в куче диканьских баб посереди улицы.
— Что ж, разве я лгунья какая? разве я у кого-нибудь корову украла? разве я сглазила кого, что ко мне не имеют веры? — кричала баба в козацкой свитке, с фиолетовым носом, размахивая руками. — Вот чтобы мне воды не захотелось пить, если старая Переперчиха не видела собственными глазами, как повесился кузнец!
— Кузнец повесился? вот тебе на! — сказал голова, выходивший от Чуба, остановился и протеснился ближе к разговаривавшим.
…..
Оксана смутилась, когда до нее дошли такие вести. Она мало верила глазам Переперчихи и толкам баб; она знала, что кузнец довольно набожен, чтобы решиться погубить свою душу. Но что, если он в самом деле ушел с намерением никогда не возвращаться в село? А вряд ли и в другом месте где найдется такой молодец, как кузнец! Он же так любил ее! Он долее всех выносил ее капризы! Красавица всю ночь под своим одеялом поворачивалась с правого бока на левый, с левого на правый — и не могла заснуть. То, разметавшись в обворожительной наготе, которую ночной мрак скрывал даже от нее самой, она почти вслух бранила себя; то, приутихнув, решалась ни о чем не думать — и все думала. И вся горела; и к утру влюбилась по уши в кузнеца.
Объяснение:
вот этот текст