Как называется сказкана старых стенных часах железный кузнец ростом с игрушечного солдатика поднял молот. часы щелкнули, и кузнец ударил с оттяжкой молотом по маленькой медной наковальне. торопливый звон посыпался по комнате, закатился под книжный шкаф и затих. кузнец ударил по наковальне восемь раз, хотел ударить в девятый, но рука у него вздрогнула и повисла в воздухе. так, с поднятой рукой, он и простоял целый час, пока не пришел срок пробить по наковальне девять ударов. маша стояла у окна и не оглядывалась. если оглянешься, то нянюшка петровна непременно проснется и погонит спать. петровна дремала на диване, а мама, как всегда, ушла в театр. она танцевала в театре, но никогда не брала с собой туда машу. театр был огромный, с каменными колоннами. на крыше его взвивались на дыбы чугунные лошади. их сдерживал человек с венком на голове – должно быть, сильный и храбрый. ему удалось остановить горячих лошадей у самого края крыши. копыта лошадей висели над площадью. маша представляла себе, какой был бы переполох, если бы человек не сдержал чугунных лошадей: они сорвались бы с крыши на площадь и промчались с громом и звоном мимо милиционеров. все последние дни мама волновалась. она готовилась впервые танцевать золушку и обещала взять на первый же спектакль петровну и машу. за два дня до спектакля мама вынула из сундука сделанный из тонкого стекла маленький букет цветов. его подарил маме машин отец. он был морякрм и этот букетик из какой-то далекой страны. потом машин отец ушел на войну, потопил несколько фашистских кораблей, два раза тонул, был ранен, но остался жив. а теперь он опять далеко, в стране со странным названием "камчатка", и вернется не скоро, только весной. мама вынула стеклянный букет и тихо сказала ему несколько слов. это было удивительно, потому что раньше мама никогда не разговаривала с вещами. – вот мама, – ты и дождался. – чего дождался? – спросила маша. – ты маленькая, ничего еще не понимаешь, – ответила мама. – папа подарил мне этот букет и сказал: "когда ты будешь в первый раз танцевать золушку, обязательно приколи его к платью после во дворце. тогда я буду знать, что ты в это время вспомнила обо мне". – а вот я и поняла, – сказала сердито маша. – что ты поняла? – все! – ответила маша и покраснела: она не любила, когда ей не верили. мама положила стеклянный букетик к себе на стол и сказала, чтобы маша не смела дотрагиваться до него даже мизинцем, потому что он хрупкий. в этот вечер букет лежал за спиной у маши на столе и поблескивал. было так тихо, что казалось, все спит кругом: весь дом, и сад за окнами, и каменный лев, что сидел внизу у ворот и все сильнее белел от снега. не спали только маша, отопление и зима. маша смотрела за окно, отопление тихонько пищало свою теплую песню, а зима все сыпала и сыпала с неба тихий снег. он летел мимо фонарей и ложился на землю. и было непонятно, как с такого черного неба может слетать такой белый снег. и еще было непонятно, почему среди зимы и морозов распустились у мамы на столе в корзине красные большие цветы. но непонятнее всего была седая ворона. она сидела на ветке за окном и смотрела, не моргая, на машу. ворона ждала, когда петровна откроет форточку, чтобы проветрить на ночь комнату, и уведет машу умываться. как только петровна и маша уходили, ворона взлетала на форточку, протискивалась в комнату, хватала первое, что попадалось на глаза, и удирала. она торопилась, забывала вытереть лапы о ковер и оставляла на столе мокрые следы. петровна каждый раз, возвратившись в комнату, всплескивала руками и кричала: – разбойница! опять чего-нибудь уволокла! маша тоже всплескивала руками и вместе с петровной начинала торопливо искать, что на этот раз утащила ворона. чаще всего ворона таскала сахар, печенье и колбасу. жила ворона в на зиму ларьке, где летом продавали мороженое. ворона была скупая, сварливая. она забивала клювом в щели ларька все свои богатства, чтобы их не разворовали воробьи. иной раз по ночам ей снилось, будто воробьи прокрались в ларек и выдалбливают из щелей кусочки замерзшей колбасы, яблочную кожуру и серебряную обертку от конфет. тогда ворона сердито каркала во сне, а милиционер на соседнем углу оглядывался и прислушивался. он уже давно слышал по ночам карканье из ларька и удивлялся. несколько раз он подходил к ларьку и, загородившись ладонями от света уличного фонаря, всматривался внутрь. но в ларьке было темно, и только на полу белел поломанный ящик.
