Сухи, отрывисты и лаконичны его слова при проводах Чичикова: «Прощайте. Благодарю, что посетили и вперёд не забывать» и т. д.
Оттенок официального языка чувствуется и в других местах разговора Собакевича с Чичиковым. Отсюда его частое «извольте»: «извольте, чтоб не претендовали на меня»; «извольте… и я вам скажу тоже моё последнее слово» и т. д. Особенно официально-канцелярским становится язык Собакевича, когда он хочет несколько припугнуть Чичикова в связи с его Странной сделкой: «Расскажи я или кто иной — такому человеку не будет никакой доверенности относительно контрактов или вступления в какие-нибудь выгодные обязательства».
Его расписка — тоже образец канцелярщины: «Задаток двадцать пять рублей государственными ассигнациями за проданные души получил сполна». Грубость и топорная прямолинейность Собакевича великолепно высказываются в его оценке тех же самых чиновников города, о (которых так любезно отзывался Манилов.
Председатель у Собакевича — «такой дурак, какого свет не производил»; губернатор — «первый разбойник в мире… и лицо разбойничье»; «дайте ему только нож да выпустите его на большую дорогу — зарежет»; «он да ещё вице-губернатор — Гога и Магога». Полицеймейстер — «мошенник, продаст, обманет, ещё и пообедает с вами».
Обобщая своё суждение о чиновниках, он говорит: «Это всё мошенники; весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы». Одного порядочного человека выделяет Собакевич — прокурора, но и его награждает эпитетом «свинья». Собакевич даёт уничтожающую критику и Плюшкину: «Мошенник, такой скряга, какого вообразить трудно».
Сухи, отрывисты и лаконичны его слова при проводах Чичикова: «Прощайте. Благодарю, что посетили и вперёд не забывать» и т. д.
Оттенок официального языка чувствуется и в других местах разговора Собакевича с Чичиковым. Отсюда его частое «извольте»: «извольте, чтоб не претендовали на меня»; «извольте… и я вам скажу тоже моё последнее слово» и т. д. Особенно официально-канцелярским становится язык Собакевича, когда он хочет несколько припугнуть Чичикова в связи с его Странной сделкой: «Расскажи я или кто иной — такому человеку не будет никакой доверенности относительно контрактов или вступления в какие-нибудь выгодные обязательства».
Его расписка — тоже образец канцелярщины: «Задаток двадцать пять рублей государственными ассигнациями за проданные души получил сполна». Грубость и топорная прямолинейность Собакевича великолепно высказываются в его оценке тех же самых чиновников города, о (которых так любезно отзывался Манилов.
Председатель у Собакевича — «такой дурак, какого свет не производил»; губернатор — «первый разбойник в мире… и лицо разбойничье»; «дайте ему только нож да выпустите его на большую дорогу — зарежет»; «он да ещё вице-губернатор — Гога и Магога». Полицеймейстер — «мошенник, продаст, обманет, ещё и пообедает с вами».
Обобщая своё суждение о чиновниках, он говорит: «Это всё мошенники; весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы». Одного порядочного человека выделяет Собакевич — прокурора, но и его награждает эпитетом «свинья». Собакевич даёт уничтожающую критику и Плюшкину: «Мошенник, такой скряга, какого вообразить трудно».