Как вы понимаете слова критика В.Г. Белинского о задачи поэзии «извлекать поэзию жизни из прозы жизни и потрясать души верным изображением этой жизни»?
«Милый дедушка, Константин Макарыч! — писал он. — И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от господа бога. Нету у меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался». «А вчерась мне была выволочка. Хозяин выволок меня за волосья на двор и отчесал шпандырем за то, что я качал ихнего ребятенка в люльке и по нечаянности заснул. А на неделе хозяйка велела мне почистить селедку, а я начал с хвоста, а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать. Подмастерья надо мной насмехаются, посылают в кабак за водкой и велят красть у хозяев огурцы, а хозяин бьет чем попадя. А еды нету никакой. Утром дают хлеба, в обед каши и к вечеру тоже хлеба, а чтоб чаю или щей, то хозяева сами трескают. А спать мне велят в сенях, а когда ребятенок ихний плачет, я вовсе не сплю, а качаю люльку. Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности... Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога молить, увези меня отсюда, а то помру...» «Я буду тебе табак тереть, — продолжал он, — богу молиться, а если что, то секи меня, как Сидорову козу. А ежели думаешь, должности мне нету, то я Христа ради по к приказчику сапоги чистить, али заместо Федьки в подпаски пойду. Дедушка милый, нету никакой возможности, просто смерть одна. Хотел было пешком на деревню бежать, да сапогов нету, морозу боюсь. А когда вырасту большой, то за это самое буду тебя кормить и в обиду никому не дам, а помрешь, стану за упокой души молить, всё равно как за мамку Пелагею."
«Приезжай, милый дедушка, — продолжал Ванька, — Христом богом тебя молю, возьми меня отседа ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу. А намедни хозяин колодкой по голове ударил, так что упал и насилу очухался. Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой... А еще кланяюсь Алене, кривому Егорке и кучеру, а гармонию мою никому не отдавай. Остаюсь твой внук Иван Жуков, милый дедушка приезжай».
Подумать только, экая штука! Лука Лукич: Ай-яй-яй, как можно! Выходят из комнаты, запирают дверь. Утро. Центральная улица города. Две повозки едут друг другу навстречу. В одной повозке сидят ревизор с городничим - в другой Марья Антоновна и Анна Андреевна. Повозки сближаются, останавливаются. Городничий: Скажите какая встреча! Осмелюсь представить: супруга моя, Анна Андреевна, и дочь, Марья Антоновна. Ревизор: Чрезмерно рад, сударыни, что имею счастье с вами познакомиться! Анна Андреевна: Нам тоже очень лестно побеседовать с таким уважаемым человеком! Ждём Вас сегодня вечером на ужин. Марья Антоновна(кокетливо хихикая): Да-да! Пренепременно ждём-с! Ревизор: Ну хорошо я приду. До встречи! Марья Антоновна(машет ручкой): До вечера! Повозки разъезжаются. Повозка с дамами: Марья Антоновна: Экий господин! Анна Андреевна: Да-да, не чета этому пустозвону! Марья Антоновна: Ах, маменька! Не напоминайте мне об нём! Анна Андреевна: Да брось довольно! Молоком обожглась - теперь на воду дуешь! Марья Антоновна: О чём вы говорите? Что-то у вас там на уме?! Анна Андреевна(перебивая): А что? Человек он хороший, сразу видно, представительный, не то что этот фетюлька! Марья Антоновна(покраснев): Маменька! Анна Андреевна(не слушая): Ничего, мы ещё переберёмся в Москву, мы ещё покажем этому выскочке! Повозка с господами: Ревизор: Что за приятнейшее существо: голосок тихонький, тоненький, взгляд скромный - натурально мышонок! Экая, право, прелесть... Городничий: Ааа...Вы о моей супруге! Да, она хоть и в летах, а хоть куда! Ревизор: Да нет, что Вы! Я о вашей дочери, Марье Антоновне. Чистый ангелок! Не смогу её я позабыть, так и стоит перед глазами! А, чёрт с ним! Всё, женюсь! А что, братец, как по руки твоей дочери? Мы уж с тобой в Москву махнём! Я тебя в департамент устрою. Городничий(в сторону): Э нет, братец, шалишь, видали мы таковских. (Вслух) Ну, как же? Не могу... Ревизор(перебивая): Дом себе состроишь, какой пожлаешь, с балконом, с садом, с прудом... Эх, заживём! Городничий(в сторону): С балконом, с садом, да... Вот, что заманчиво, канальство! (Вслух) Ну, пусть будет по-твоему! Завтра же свадьбу и сыграем!
«А вчерась мне была выволочка. Хозяин выволок меня за волосья на двор и отчесал шпандырем за то, что я качал ихнего ребятенка в люльке и по нечаянности заснул. А на неделе хозяйка велела мне почистить селедку, а я начал с хвоста, а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать. Подмастерья надо мной насмехаются, посылают в кабак за водкой и велят красть у хозяев огурцы, а хозяин бьет чем попадя. А еды нету никакой. Утром дают хлеба, в обед каши и к вечеру тоже хлеба, а чтоб чаю или щей, то хозяева сами трескают. А спать мне велят в сенях, а когда ребятенок ихний плачет, я вовсе не сплю, а качаю люльку. Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности... Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога молить, увези меня отсюда, а то помру...»
«Я буду тебе табак тереть, — продолжал он, — богу молиться, а если что, то секи меня, как Сидорову козу. А ежели думаешь, должности мне нету, то я Христа ради по к приказчику сапоги чистить, али заместо Федьки в подпаски пойду. Дедушка милый, нету никакой возможности, просто смерть одна. Хотел было пешком на деревню бежать, да сапогов нету, морозу боюсь. А когда вырасту большой, то за это самое буду тебя кормить и в обиду никому не дам, а помрешь, стану за упокой души молить, всё равно как за мамку Пелагею."
«Приезжай, милый дедушка, — продолжал Ванька, — Христом богом тебя молю, возьми меня отседа ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу. А намедни хозяин колодкой по голове ударил, так что упал и насилу очухался. Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой... А еще кланяюсь Алене, кривому Егорке и кучеру, а гармонию мою никому не отдавай. Остаюсь твой внук Иван Жуков, милый дедушка приезжай».
Лука Лукич: Ай-яй-яй, как можно!
Выходят из комнаты, запирают дверь.
Утро. Центральная улица города. Две повозки едут друг другу навстречу. В одной повозке сидят ревизор с городничим - в другой Марья Антоновна и Анна Андреевна. Повозки сближаются, останавливаются.
Городничий: Скажите какая встреча! Осмелюсь представить: супруга моя, Анна Андреевна, и дочь, Марья Антоновна.
Ревизор: Чрезмерно рад, сударыни, что имею счастье с вами познакомиться!
Анна Андреевна: Нам тоже очень лестно побеседовать с таким уважаемым человеком! Ждём Вас сегодня вечером на ужин.
Марья Антоновна(кокетливо хихикая): Да-да! Пренепременно ждём-с!
Ревизор: Ну хорошо я приду. До встречи!
Марья Антоновна(машет ручкой): До вечера!
Повозки разъезжаются. Повозка с дамами:
Марья Антоновна: Экий господин!
Анна Андреевна: Да-да, не чета этому пустозвону!
Марья Антоновна: Ах, маменька! Не напоминайте мне об нём!
Анна Андреевна: Да брось довольно! Молоком обожглась - теперь на воду дуешь!
Марья Антоновна: О чём вы говорите? Что-то у вас там на уме?!
Анна Андреевна(перебивая): А что? Человек он хороший, сразу видно, представительный, не то что этот фетюлька!
Марья Антоновна(покраснев): Маменька!
Анна Андреевна(не слушая): Ничего, мы ещё переберёмся в Москву, мы ещё покажем этому выскочке!
Повозка с господами:
Ревизор: Что за приятнейшее существо: голосок тихонький, тоненький, взгляд скромный - натурально мышонок! Экая, право, прелесть...
Городничий: Ааа...Вы о моей супруге! Да, она хоть и в летах, а хоть куда!
Ревизор: Да нет, что Вы! Я о вашей дочери, Марье Антоновне. Чистый ангелок! Не смогу её я позабыть, так и стоит перед глазами! А, чёрт с ним! Всё, женюсь! А что, братец, как по руки твоей дочери? Мы уж с тобой в Москву махнём! Я тебя в департамент устрою.
Городничий(в сторону): Э нет, братец, шалишь, видали мы таковских. (Вслух) Ну, как же? Не могу...
Ревизор(перебивая): Дом себе состроишь, какой пожлаешь, с балконом, с садом, с прудом... Эх, заживём!
Городничий(в сторону): С балконом, с садом, да... Вот, что заманчиво, канальство! (Вслух) Ну, пусть будет по-твоему! Завтра же свадьбу и сыграем!