«Крымские сонеты» А. Мицкевича - поэтический цикл, т.е. ряд стихов, объединенных общей идеей, которая раскрывается в отдельных мотивах стихов. Основная мысль стихов цикла - тоска по родине, которую был вынужден оставить художник. Все стихи связывает между собой образлирического героя. Его эволюция представляет главный интерес автора. В каждом из сонетов есть центральные образы-символы, которые находят развитие в следующих поэзиях. Единство на мотивном, образном и композиционном уровнях разрешает воспринимать «Крымские сонеты» не только как цикл, а и как целостную поэму, где каждый стих является частью целого.
Характерным признаком романтического направления являются противопоставления двух миров - действительного и мысленного. Душа лирического героя в романтических произведениях по обыкновению стремится в мир красоты, воли, высоких идеалов. В «Крымских сонетах» Мицкевича возникает особый романтический мир. Прекрасная природаКрыма: море, степи, горы, зрении - все поражает своей неповторимой блистательностью. Тем не менее душа поэта страдает и тоскует по другой стране - за родной родиной. Роскошная природа не может утешить героя, так как он ощущает глубокая печаль и одинокость на чужбине.
Кроме раскрытия основного психологического конфликта, природа Крыма сыграет в цикле еще и другую функцию. Волшебная местность, неповторимые виды пробуждают вдохновение поэта и дают толчок его философским раздумьям. Тишина акерманских степей ассоциируется с залогом невыразимой кручины лирического героя, оторванного от родины. Штиль на море вызывает мысли об «полипах» - воспоминания, которые прячутся в тихую погоду, но со своего тайника «рвут сердце когтями». Буря, шторм, ветер символизируют противоречие в душе лирического героя, его стремление к борьбе, воле, высокой мечте. Горные дороги олицетворяют поиски нелегкого жизненного пути. Таким образом, с одной стороны, природа Крыма является контрастом к изображению Литвы - далекой, не такой роскошной, но наилучшей для поэта страны. С другой стороны, описания Крыма оказывают содействие раскрытию душевных переживаний лирического героя.
В «Крымских сонетах» есть восточная экзотика, легенды, характерный для восточной поэзии диалог путешественника с мирзой. Вот впечатление поэта от Бахчисарая ночью:
Из мечетей тихо идут набожные мусульмане, Изану отголосок немеет вдали,- И серебряный ночи царь плывет в возвышенности, Здаля увидев звезды лицо румяное...
Слова «мечеть», «мусульмане», «изан» (созыв верующих мусульманов на молитву из галерей мечети) создают восточный колорит. И даже звезда (как восточная стыдливая красавица) не показывает свое «лицо румяное» ночному царю - месяцу. Этот прием, характерный для романтической поэтики автору срисовать загадочный, не похожий на будничный, мир. Только в исключительных обстоятельствах исключительный герой романтизма может проявить свои исключительные чувства, страсти, вкус. Давние легенды о наложницах из гарема хана Гирея, в частности о Марии Потоцкой, становятся поводом для раздумий лирического героя о себе, о невозможности жить в неволе, о боли вынужденной разлуки с отчизной.
Введение в сонеты время от времени разговоров путешественника с мирзой, характерных для восточной поэзии, выполняет несколько функций: показывает разногласию в душе лирического героя; раскрывает конфликт высокой мечты и действительности; оказывает содействие диалогическому поиску истины. Таким образом, восточные мотивы в «Крымских сонетах» не являются случайными, они не только создают атмосферу загадочности, а и раскрыть внутренний залог лирического героя.
Вывод. Романтический мир «Крымских сонетов» раскрывается через разные мотивы, охватывает разные сферы - Восток и Запад, природу и чувство, легенду и реальность, высокую романтику и драматизм реальной жизни. Все это отбивает духовные поиски личности.
Крылов - баснописец духа классицизма. В своих работах он использует аллегорию и очень часто берет для них историческую основу. Например, как в басне Лягушки просящие царя. Басня берет свою историю с 1809 года. Именно в том году Крылов пишет одну из своих работ. Сюжет же заимствует у Лафонтена, который в свое время, ссылаясь на работы Эзопа, написал свое одноименное творение. Теперь же нам предстоит исследовать басню Крылова и сделать ее.
«Крымские сонеты» А. Мицкевича - поэтический цикл, т.е. ряд стихов, объединенных общей идеей, которая раскрывается в отдельных мотивах стихов. Основная мысль стихов цикла - тоска по родине, которую был вынужден оставить художник. Все стихи связывает между собой образлирического героя. Его эволюция представляет главный интерес автора. В каждом из сонетов есть центральные образы-символы, которые находят развитие в следующих поэзиях. Единство на мотивном, образном и композиционном уровнях разрешает воспринимать «Крымские сонеты» не только как цикл, а и как целостную поэму, где каждый стих является частью целого.
Характерным признаком романтического направления являются противопоставления двух миров - действительного и мысленного. Душа лирического героя в романтических произведениях по обыкновению стремится в мир красоты, воли, высоких идеалов. В «Крымских сонетах» Мицкевича возникает особый романтический мир. Прекрасная природаКрыма: море, степи, горы, зрении - все поражает своей неповторимой блистательностью. Тем не менее душа поэта страдает и тоскует по другой стране - за родной родиной. Роскошная природа не может утешить героя, так как он ощущает глубокая печаль и одинокость на чужбине.
Кроме раскрытия основного психологического конфликта, природа Крыма сыграет в цикле еще и другую функцию. Волшебная местность, неповторимые виды пробуждают вдохновение поэта и дают толчок его философским раздумьям. Тишина акерманских степей ассоциируется с залогом невыразимой кручины лирического героя, оторванного от родины. Штиль на море вызывает мысли об «полипах» - воспоминания, которые прячутся в тихую погоду, но со своего тайника «рвут сердце когтями». Буря, шторм, ветер символизируют противоречие в душе лирического героя, его стремление к борьбе, воле, высокой мечте. Горные дороги олицетворяют поиски нелегкого жизненного пути. Таким образом, с одной стороны, природа Крыма является контрастом к изображению Литвы - далекой, не такой роскошной, но наилучшей для поэта страны. С другой стороны, описания Крыма оказывают содействие раскрытию душевных переживаний лирического героя.
В «Крымских сонетах» есть восточная экзотика, легенды, характерный для восточной поэзии диалог путешественника с мирзой. Вот впечатление поэта от Бахчисарая ночью:
Из мечетей тихо идут набожные мусульмане, Изану отголосок немеет вдали,- И серебряный ночи царь плывет в возвышенности, Здаля увидев звезды лицо румяное...
Слова «мечеть», «мусульмане», «изан» (созыв верующих мусульманов на молитву из галерей мечети) создают восточный колорит. И даже звезда (как восточная стыдливая красавица) не показывает свое «лицо румяное» ночному царю - месяцу. Этот прием, характерный для романтической поэтики автору срисовать загадочный, не похожий на будничный, мир. Только в исключительных обстоятельствах исключительный герой романтизма может проявить свои исключительные чувства, страсти, вкус. Давние легенды о наложницах из гарема хана Гирея, в частности о Марии Потоцкой, становятся поводом для раздумий лирического героя о себе, о невозможности жить в неволе, о боли вынужденной разлуки с отчизной.
Введение в сонеты время от времени разговоров путешественника с мирзой, характерных для восточной поэзии, выполняет несколько функций: показывает разногласию в душе лирического героя; раскрывает конфликт высокой мечты и действительности; оказывает содействие диалогическому поиску истины. Таким образом, восточные мотивы в «Крымских сонетах» не являются случайными, они не только создают атмосферу загадочности, а и раскрыть внутренний залог лирического героя.
Вывод. Романтический мир «Крымских сонетов» раскрывается через разные мотивы, охватывает разные сферы - Восток и Запад, природу и чувство, легенду и реальность, высокую романтику и драматизм реальной жизни. Все это отбивает духовные поиски личности.
В три дня наскучило с таким Царём житье.
Лягушки новое челобитье,
Чтоб им Юпитер в их болотную державу
Дал подлинно Царя на славу!
Молитвам тёплым их внемля,
Послал Юпитер к ним на царство Журавля,
Царь этот не чурбан, совсем иного нраву:
Не любит баловать народа своего;
Он виноватых ест: а на суде его
Нет правых никого;
Зато уж у него,
Чтo? завтрак, чтo? обед, чтo? ужин, то расправа.
На жителей болот
Приходит чёрный год.
В Лягушках каждый день великий недочёт.
С утра до вечера их Царь по царству ходит
И всякого, кого ни встретит он,
Тотчас засудит и – проглотит.
Вот пуще прежнего и кваканье и стон,
Чтоб им Юпитер снова
Царя инова;
Что нынешний их Царь глотает их, как мух;
Что даже им нельзя (как это ни ужасно!)
Ни носа выставить, ни квакнуть безопасно;
Что, наконец, их Царь тошнее им засух.
«Почтo? ж вы прежде жить счастливо не умели?
Не мне ль, безумные, – вещал им с неба глас, -
Покоя не было от вас?
Не вы ли о Царе мне уши ?
Вам дан был Царь? – так тот был слишком тих:
Вы взбунтовались в вашей луже,
Другой вам дан – так этот очень лих:
Живите ж с ним, чтоб не было вам хуже!»
Крылов - баснописец духа классицизма. В своих работах он использует аллегорию и очень часто берет для них историческую основу. Например, как в басне Лягушки просящие царя. Басня берет свою историю с 1809 года. Именно в том году Крылов пишет одну из своих работ. Сюжет же заимствует у Лафонтена, который в свое время, ссылаясь на работы Эзопа, написал свое одноименное творение. Теперь же нам предстоит исследовать басню Крылова и сделать ее.
Лягушкам стало не угодно
Правление народно,
И показалось им совсем не благородно
Без службы и на воле жить. Чтоб горю пособить,
То стали у богов Царя они просить.
Хоть слушать всякий вздор богам бы и не сродно.
На сей, однако ж, раз послушал их Зевес:
Дал им Царя. Летит к ним с шумом Царь с небес,
И плотно так он треснулся на царство,
Что ходенем пошло трясинно государство:
Со всех Лягушки ног
В испуге пометались,
Кто как успел, куда кто мог,
И шёпотом Царю по кельям дивовались.
И подлинно, что Царь на диво был им дан:
Не суетлив, не вертопрашек,
Степенен, молчалив и важен;
Дородством, ростом великан,
Ну, посмотреть, так это чудо!
Одно в Царе лишь было худо:
Царь этот был осиновый чурбан.
Сначала, чтя его особу превысоку,
Не смеет подступить из подданных никто:
Со страхом на него глядят они, и то
Украдкой, издали, сквозь аир и осоку;
Но так как в свете чуда нет,
К которому б не пригляделся свет,
То и они сперва от страху отдохнули,
Потом к Царю подползть с преданностью дерзнули:
Сперва перед Царём ничком;
А там, кто посмелей, дай сесть к нему бочком,
Дай попытаться сесть с ним рядом;
А там, которые ещё поудалей,
К Царю садятся уж и задом.
Царь терпит всё по милости своей.
Немного погодя, посмотришь, кто захочет,
Тот на него и вскочит.
В три дня наскучило с таким Царём житье.
Лягушки новое челобитье,
Чтоб им Юпитер в их болотную державу
Дал подлинно Царя на славу!
Молитвам тёплым их внемля,
Послал Юпитер к ним на царство Журавля,
Царь этот не чурбан, совсем иного нраву:
Не любит баловать народа своего;
Он виноватых ест: а на суде его
Нет правых никого;
Зато уж у него,
Чтo? завтрак, чтo? обед, чтo? ужин, то расправа.
На жителей болот
Приходит чёрный год.
В Лягушках каждый день великий недочёт.
С утра до вечера их Царь по царству ходит
И всякого, кого ни встретит он,
Тотчас засудит и – проглотит.
Вот пуще прежнего и кваканье и стон,
Чтоб им Юпитер снова
Царя инова;
Что нынешний их Царь глотает их, как мух;
Что даже им нельзя (как это ни ужасно!)
Ни носа выставить, ни квакнуть безопасно;
Что, наконец, их Царь тошнее им засух.
«Почтo? ж вы прежде жить счастливо не умели?
Не мне ль, безумные, – вещал им с неба глас, -
Покоя не было от вас?
Не вы ли о Царе мне уши ?
Вам дан был Царь? – так тот был слишком тих:
Вы взбунтовались в вашей луже,
Другой вам дан – так этот очень лих:
Живите ж с ним, чтоб не было вам хуже!»