Сравним предисловие автора к роману и к журналу Печорина. В этих предисловиях много загадок, отчасти они противостоят друг другу. В предисловии к роману герой характеризуется как «портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии». В предисловии к журналу Печорина автор надеется, что читатели «найдут оправдания поступкам, в которых до сей поры, обвиняли человека».В предисловии к роману автор говорит об иронии как о предпочтительной для себя позиции: «Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце ее не находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии; она просто дурно воспитана. Она еще не знает, что в порядочном обществе и в порядочной книги явная брань не может иметь места; что современная образованность изобрела оружия более острое, почти невидимое и тем не менее смертельное, которое, под одеждою лести, наносит неотразимый и верный удар». Можно подумать, что иронией пронизано отношение автора к Печорину. Но о какой «одежде лести» по отношению к герою может идти речь, если ситуации романа обвиняют его а дневник полон саморазоблачений? Да и предисловие к журналу Печорина не позволяет считать иронию мерилом авторского отношения к герою.
Поздней осенью все деревья особенно прекрасны. Дуб стоит посреди поля, бросая на землю свои сухие жёлто-красные листья. Дерево растёт здесь уже много лет, и каждый год, казалось бы, он выглядит всё прекраснее в лучах редкого осеннего солнца. Ветки качаются и поскрипывают от уже холодного ветра. Вокруг дерева лежит пёстрый ковёр из листьев. С каждым днём дуб обнажает свои толстые ветки, а ковёр на земле становится всё красивее. А листва, шурша, тихо падает на землю, и мы невольно вспоминаем о лете...
В предисловии к роману герой характеризуется как «портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии». В предисловии к журналу Печорина автор надеется, что читатели «найдут оправдания поступкам, в которых до сей поры, обвиняли человека».В предисловии к роману автор говорит об иронии как о предпочтительной для себя позиции: «Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце ее не находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии; она просто дурно воспитана. Она еще не знает, что в порядочном обществе и в порядочной книги явная брань не может иметь места; что современная образованность изобрела оружия более острое, почти невидимое и тем не менее смертельное, которое, под одеждою лести, наносит неотразимый и верный удар». Можно подумать, что иронией пронизано отношение автора к Печорину. Но о какой «одежде лести» по отношению к герою может идти речь, если ситуации романа обвиняют его а дневник полон саморазоблачений? Да и предисловие к журналу Печорина не позволяет считать иронию мерилом авторского отношения к герою.