1.В своем произведении автор уверяет читателей в том, что вещи живут своей жизнью. «Часы шагают, хворают, кашляют, печка мыслит, запечатанное письмо подмигивает и рисуется, раздвинутые ножницы кричат, кресло сидит, с точностью копируя старого толстого дядю, книги дышат, ораторствуют, перекликаются на полках. Шляпа, висящая на гвозде, непременно передразнивает своего владельца, — но лицо у нее свое, забулдыжно-актерское. У висящего пальто всегда жалкая душонка и легкая нетрезвость. Что-то паразитическое присутствует в кольце и особенно в серьгах, — и к ним с заметным презрением относятся вещи-труженики: демократический стакан, реакционная стеариновая свечка, интеллигент-термометр, неудачник из мещан — носовой платок, вечно юная и суетливая сплетница — почтовая марка».
Первое, что я чувствую - теплый близ, касающийся моего лица. Тепло растекается по моему телу и вот я уже понимаю, что парю в невесомости. Глаза с трудом разлипаются, будто на них собралась плотной занавеской патока. Но я все таки открываю их, и вижу, что надо мной плотная пленка, почти прозрачного цвета, украшенная разными узорами, напоминающими цветы - красные, синие, фиолетовые. Я любуюсь этими цветами и только потом понимаю, что нахожусь в воде, и не могу сделать вздох. Воздух в легких заканчивается от удушения я начинаю яростно пинать красивую стенку с цветами. Главное сейчас - выжить. Перед глазами проносится вся моя жизнь, жизнь людей, которые умирали штабелями во времена войны, самоубийцы, сягавшие с крыш..старики, просящие беззубым ртом о Я впадаю в панику. Вижу замок, повисший над моей головой, а в руках у меня связка ключей. Перебирая ключи я почти впадаю в отчаяние, потому что ни один из них не подходит. Но потом я просто сжимаю этот замок в руках, тяну его на себя и стенка надо мной рвется. Красные цветы лезут мне в глаза. Я выталкиваюсь из воды по узкому лабиринту. И вот ослепительный свет и я наконец-то могу дышать. Я делаю первый вздох и не могу перестать плакать. Меня вдруг ласково обволакивают чужие руки, прижимают к теплой груди. И первое, что я вижу - моя плачущая мать. Я что, родился?...
1.В своем произведении автор уверяет читателей в том, что вещи живут своей жизнью. «Часы шагают, хворают, кашляют, печка мыслит, запечатанное письмо подмигивает и рисуется, раздвинутые ножницы кричат, кресло сидит, с точностью копируя старого толстого дядю, книги дышат, ораторствуют, перекликаются на полках. Шляпа, висящая на гвозде, непременно передразнивает своего владельца, — но лицо у нее свое, забулдыжно-актерское. У висящего пальто всегда жалкая душонка и легкая нетрезвость. Что-то паразитическое присутствует в кольце и особенно в серьгах, — и к ним с заметным презрением относятся вещи-труженики: демократический стакан, реакционная стеариновая свечка, интеллигент-термометр, неудачник из мещан — носовой платок, вечно юная и суетливая сплетница — почтовая марка».
Первое, что я чувствую - теплый близ, касающийся моего лица. Тепло растекается по моему телу и вот я уже понимаю, что парю в невесомости. Глаза с трудом разлипаются, будто на них собралась плотной занавеской патока. Но я все таки открываю их, и вижу, что надо мной плотная пленка, почти прозрачного цвета, украшенная разными узорами, напоминающими цветы - красные, синие, фиолетовые. Я любуюсь этими цветами и только потом понимаю, что нахожусь в воде, и не могу сделать вздох. Воздух в легких заканчивается от удушения я начинаю яростно пинать красивую стенку с цветами. Главное сейчас - выжить. Перед глазами проносится вся моя жизнь, жизнь людей, которые умирали штабелями во времена войны, самоубийцы, сягавшие с крыш..старики, просящие беззубым ртом о Я впадаю в панику. Вижу замок, повисший над моей головой, а в руках у меня связка ключей. Перебирая ключи я почти впадаю в отчаяние, потому что ни один из них не подходит. Но потом я просто сжимаю этот замок в руках, тяну его на себя и стенка надо мной рвется. Красные цветы лезут мне в глаза. Я выталкиваюсь из воды по узкому лабиринту. И вот ослепительный свет и я наконец-то могу дышать. Я делаю первый вздох и не могу перестать плакать. Меня вдруг ласково обволакивают чужие руки, прижимают к теплой груди. И первое, что я вижу - моя плачущая мать. Я что, родился?...