В "Слове" ясно ощущается широкое и свободное дыхание устной речи. Оно чувствуется и в выборе выражений- обычных, употреблявшихся в устной речи, терминов военных и феодальных; оно чувствуется и в выборе художественных образов, лишенных литературной изысканности; оно чувствуется и в самой ритмике языка, как бы рассчитанного на произнесение вслух. Автор "Слова" постоянно обращается к своим читателям, точно он видит их перед собой. Он называет их всех вместе "братия" и обращается то к одному, то к другому поименно. Он прерывает самого себя восклицаниями скорби. Всё это создает впечатление непосредственной близости автора "Слова" к тем, к кому он обращается. Эта близость переходит грань близости писателя к своему читателю - это близость скорее оратора к своим слушателям. Автор ощущает себя говорящим, а не пишущим.
устной речи.
Оно чувствуется и в выборе выражений- обычных,
употреблявшихся в устной речи, терминов военных и
феодальных; оно чувствуется и в выборе художественных
образов, лишенных литературной изысканности;
оно чувствуется и в самой ритмике языка, как бы рассчитанного
на произнесение вслух.
Автор "Слова" постоянно обращается к своим читателям,
точно он видит их перед собой. Он называет их всех вместе
"братия" и обращается то к одному, то к другому поименно.
Он прерывает самого себя восклицаниями скорби.
Всё это создает впечатление непосредственной близости
автора "Слова" к тем, к кому он обращается.
Эта близость переходит грань близости писателя к своему
читателю - это близость скорее оратора к своим слушателям.
Автор ощущает себя говорящим, а не пишущим.