Подобно многим женщинам, нимфа Эхо была болтушкой. Еще она любила вмешиваться туда, куда лучше достойной даме не совать свой нос. И если бы не это свойство ее характера, возможно, прожила бы она счастливую жизнь – она была возлюбленной Пана, матерью забавной Ямбы и любимицей Геры. Все у нее в жизни было неплохо, пока не полезла Эхо в личные отношения главной олимпийской пары: Зевса и его венценосной жены. Пока Зевс ходил налево и развлекался в горах с нимфами, подружками Эхо, та отвлекала Геру всякими байками и прочей женской болтовней. Неизвестно, сколько продолжалось это безобразие, но в какой-то момент Гера поняла, что ее водят за нос. Гнев ревнивой богини был ужасен. Эхо лишилась говорить самостоятельно, и могла только повторять за собеседником окончания фраз, при этом и промолчать она тоже была не в состоянии. Вот и бродила Эхо по горам и ущельям, перекликаясь с пастухами, пока однажды не увидела прекрасного юношу и не влюбилась в него. Тот оказался на редкость несговорчивым в любви товарищем по имени Нарцисс. С рождения его отличала поразительная красота, и стоило ему где-то появиться, как толпы восторженных дам окружали подростка. Но все напрасно – парень был сосредоточен на себе и своих делах. В лесу Эхо часто следовала за ним, не имея возможности окликом первой привлечь внимание возлюбленного. Как-то Нарцисс, видимо, заблудившись в лесной чаще, воскликнул что-то в духе: «Есть здесь кто-нибудь?» - и Эхо попыталась ответить. К сожалению, диалог у них вышел невразумительный, но Эхо вышла из тени деревьев и показалась ему, в надежде на взаимность и ласку. Однако Нарцисс отверг прекрасную нимфу и бросился наутек.
какое-то время, и Нарцисса постигла печальная участь – он достиг апогея собственного эгоцентризма и влюбился в самого себя, а точнее – в свое отражение в реке. Не в состоянии уйти от себя любимого, он не то пронзил себя кинжалом, не то просто умер от голода, любуясь очаровательным образом. И бедная Эхо в тоске и печали провела с юношей его последние часы. После гибели любимого свет стал не мил всюду неудачливой нимфе. Как настоящая женщина, Эхо вместила в себя не только женские недостатки, но и те черты, которые воспеваются в женщине – верность и глубину чувства. Скитаясь в диких краях, нимфа стала источаться от горя, и однажды от нее не осталось ничего, кроме горстки костей, превратившихся в камни, и ее голоса (Вроде так)
Вот и бродила Эхо по горам и ущельям, перекликаясь с пастухами, пока однажды не увидела прекрасного юношу и не влюбилась в него. Тот оказался на редкость несговорчивым в любви товарищем по имени Нарцисс. С рождения его отличала поразительная красота, и стоило ему где-то появиться, как толпы восторженных дам окружали подростка. Но все напрасно – парень был сосредоточен на себе и своих делах. В лесу Эхо часто следовала за ним, не имея возможности окликом первой привлечь внимание возлюбленного. Как-то Нарцисс, видимо, заблудившись в лесной чаще, воскликнул что-то в духе: «Есть здесь кто-нибудь?» - и Эхо попыталась ответить. К сожалению, диалог у них вышел невразумительный, но Эхо вышла из тени деревьев и показалась ему, в надежде на взаимность и ласку. Однако Нарцисс отверг прекрасную нимфу и бросился наутек.
какое-то время, и Нарцисса постигла печальная участь – он достиг апогея собственного эгоцентризма и влюбился в самого себя, а точнее – в свое отражение в реке. Не в состоянии уйти от себя любимого, он не то пронзил себя кинжалом, не то просто умер от голода, любуясь очаровательным образом. И бедная Эхо в тоске и печали провела с юношей его последние часы. После гибели любимого свет стал не мил всюду неудачливой нимфе. Как настоящая женщина, Эхо вместила в себя не только женские недостатки, но и те черты, которые воспеваются в женщине – верность и глубину чувства. Скитаясь в диких краях, нимфа стала источаться от горя, и однажды от нее не осталось ничего, кроме горстки костей, превратившихся в камни, и ее голоса (Вроде так)