Наталья Савишна, раз и навсегда выбросившая «дурь из головы» (т. е. свою любовь к буфетчику Фоке) и заботившаяся лишь о барском добре, пугавшаяся «порчи и расхищения» (однажды она обидно наказала Николеньку за испорченную скатерть) , не только никогда не говорила, но и не думала о себе: «Вся жизнь ее была любовь и самоотвержение» . Кажется, что она не должна была сколько-нибудь серьезно повлиять на склад ума и чувств героя, чей характер во всех отношениях не сходен с ее характером. Между тем ее влияние и нравственный пример оказываются для него важными, несравненно более важными, чем все другие добрые примеры, которым он желал бы следовать и подражать.
номка, в дворовая девка, потом горничная и няня матери Николеньки. Тип самозабвенно преданной прислуги, которая всю свою жизнь беззаветно посвящает хозяевам (ср. Арину Родионовну у А. С. Пушкина). Ее история такова: уже после того как она была взята в госцодский дом, она захотела выйти замуж за молодого бойкого официанта Фоку, но дедушка рассказчика счел это неблагодарностью с ее стороны и сослал на скотный двор в степную деревню. Однако никто не мог заменить Н. С, ее возвратили, она же, в свою очередь, покаялась перед господином и просила забыть прежнюю ее дурь. Получив вольную после верной двадцатилетней службы, она была глубоко уязвлена. После смерти матери Николень-ка в комнатке Н. С. слушает затаив дыхание ее простосердечные объяснения про то, что душа Праведника, прежде чем в рай идет, еще сорок дней мытарствует. Также его поражает внезапный переход ее от разговоров о святом и таинственном к ворчливости и мелочным расчетам, в чем он впоследствии усматривает искренность горести, не желающей и не умеющей притворяться. После отъезда Иртеньевых из деревни она скучает от безделья, через год после кончины матери Николеньки у нее открывается водянка. Два месяца она страдает от болезни, с христианским терпением перенося мучения, и смерть принимает как благо (мотив, чрезвычайно важный для Толстого — ср. «Три смерти»), предварительно испросив у всех прощенья за обиды, которые могла причинить им, и поблагодарив за оказанные ей милости. Рассказчик вспоминает об этой старушке как о «редком, чудесном создании», вся жизнь которой была любовь и самопожертвование и которая оказала «такое сильное и благое влияние на мое направление и развитие чувствительности».
