онтажер, пользуясь тем, что в начале картины лорд Уэрдель имеет злобный вид, пытался было сделать из него феодального демона и угнетателя землеробов». (Рассказ «Компот из Мери», 1925 год.)
«По дороге во весь дух летели заспанные коммивояжеры. Днем они работают, вечером отсыпаются, а ночью переезжают с места на место. Ночью дорога пуста, и эти демоны коммерции имеют возможность мчаться полным ходом». (Повесть «Одноэтажная Америка», 1935 год.)
«Оказывается, что папаша гурии, польский граф Август Пахомов, был дьявольски богат, но разорился по пылкости натуры». (Рассказ «Молодые дамы», 1929 год.)
Светка Сергеева была рыжая. Волосы у неѐ грубые и толстые, словно яркая медная проволока. Из этой
проволоки заплеталась тяжѐлая коса. Мне она напоминала трос, которым удерживают на берегу большие
корабли.
Лицо у Светки бледное, в крупных веснушках, тоже бледных, наскакивающих одна на другую. Глаза зелѐные,
блестящие, как лягушата.
Сидела Светка как раз посреди класса, во второй колонке. И взгляды наши нет-нет да и притягивались к этому
яркому пятну.
Светку мы не любили. Именно за то, что она рыжая. Ясное дело, Рыжухой дразнили. И ещѐ не любили за то,
что голос у неѐ ужасно пронзительный. Цвет Светкиных волос и еѐ голос сливались в одно понятие: Ры-жа-я.
Выйдет она к доске, начнѐт отвечать, а голос высокий-высокий. Некоторые девчонки демонстративно затыкали
уши. Забыл сказать: почему-то особенно не любили Светку девчонки. Они до неѐ даже дотрагиваться не
хотели. Если на физкультуре кому-нибудь из них выпадало делать упражнения в одной паре с Рыжухой –
отказывались. А как физрук прикрикнет, то делают, но с такой брезгливой миной на лице, словно Светка
прокажѐнная. Маринке Быковой и окрик учителя не наотрез отказывалась с Сергеевой упражняться.
Физрук Быковой двойки лепил.
Светка на девчонок не обижалась – привыкла, наверно.
Слышал я, что жила Светка с матерью и двумя сестрѐнками. Отец от них ушѐл. Я его понимал: приятно ли
жить с тремя, нет, четырьмя рыжими женщинами? Мать у Светки тоже рыжая, маленького росточка.
Одевались они понятно как – ведь трудно жили. Но наши девчонки трудности Рыжухи во внимание не
принимали. Наоборот, презирали еѐ ещѐ и за единственные потѐртые джинсы.Ладно. Рыжая так Рыжая.
Слишком много о ней.
Очень любили мы походы. Каждый год ходили по несколько раз. И осенью, и весной. Иногда зимой в лес
выбирались. Ну, а летом говорить нечего. Летом поход был обязательно с ночѐвкой.
Наше любимое загородное место было Озѐл. Здесь славное озеро – длинное и не очень широкое. По одному
берегу сосновый бор, по другому – луга. Мы на лугах останавливались. Палатки ставили, всѐ честь честью.
Мы с Женькой в походах всегда рыбачили. Тем более, в Озѐле. Озеро рыбное, окуни тут брали и сорога, а
ерши, так те словно в очередь выстраивались, чтобы хапнуть наживку
вот
Объяснение:
онтажер, пользуясь тем, что в начале картины лорд Уэрдель имеет злобный вид, пытался было сделать из него феодального демона и угнетателя землеробов». (Рассказ «Компот из Мери», 1925 год.)
«По дороге во весь дух летели заспанные коммивояжеры. Днем они работают, вечером отсыпаются, а ночью переезжают с места на место. Ночью дорога пуста, и эти демоны коммерции имеют возможность мчаться полным ходом». (Повесть «Одноэтажная Америка», 1935 год.)
«Оказывается, что папаша гурии, польский граф Август Пахомов, был дьявольски богат, но разорился по пылкости натуры». (Рассказ «Молодые дамы», 1929 год.)
«