Это имя тоже не забудется. Любимый герой русского богатырского эпоса. Самый мощный и человечный. По наиболее популярной версии - крестьянский сын из села Карачарова. От соратников-богатырей отличается не только силушкой, но и мудростью. Мы видим его в сединах "старого казака". Именно Илья Киев от нашествия царя Калина - эдакого врага всех времен и народов. Муромцу случалось конфликтовать с князем Владимиром. Свою правду он отстаивал храбро. Однажды даже устроил в Киеве форменный погром в назидание заносчивому правителю.
В судьбе и норове Муромца можно искать ключи к загадке "русского характера". До 33-х лет богатырь сидел сиднем, но, когда пришло время "постоять за землю русскую" - исцелился и наполнился силой. Многозначительная метафора.
Когда возникли первые былины об Илье Муромце - неизвестно. То, что мы читаем, записано в XVIII-XX вв. Об Илье Русском знали и европейские сказители. А в Киево-Печерской лавре можно увидеть мощи Илии Печерского, причисленного к лику святых как "преподобный Илия Муромец". Поэму о главном русском богатыре пытался создать Николай Карамзин, но превзойти былинников не удалось ни ему, ни другим интерпретаторам.
Также можно взять его:
Евпатий Коловрат
В XIII веке русские дружины не устояли под напором монгольских орд. Сожженные города, погибшие витязи, горечь утрат… Рязанский витязь Евпатий Коловрат тоже погиб в бою с воинами Батыя. Но предание о том, как он громил врага, утешало. Даже если его не существовало, его следовало придумать. И летописцы подхватили историю, в которой захватчикам удалось уничтожить отряд Евпатия только с камнеметных орудий, предназначенных для разрушения укреплений: "И навадиша на него множество пороков, и нача бити по нем ис тмочисленых пороков, и едва убиша его".
Пораженный отчаянной смелостью, мужеством и воинским искусством рязанского богатыря, Батый, сказав "О, Евпатий! Если б ты у меня служил, я держал тебя у самого сердца!" Имя это и сегодня известно в России многим. Есенин посвятил Евпатию поэмы, а совсем недавно про него сняли кинофильм.
Или же его:
Лейтенант Дроздовский
О Великой Отечественной написано несколько сильных книг. Начать отсчет , можно, с повести Виктора Некрасова "В окопах Сталинграда". А в 1960-е "лейтенантская проза" стала знаком поколения. Юрий Бондарев для своего романа о Сталинграде нашел поэтический образ - горячий снег. В этом словосочетании - и бессмысленность войны, и ее возвышенная героика. Никогда не забудется этот "горячий снег".
Декабрь 1942 года, приволжская степь. Литература переплетается с биографией автора: ведь именно там сержант Бондарев принял свой первый бой, получил первое ранение… "Под Сталинградом закончилась моя юность. На войне мы через все круги ада и были уверены, что видели в жизни все, что ничто нас уже не сможет удивить". Действие романа продолжается всего лишь двое суток. Но это именно роман - многоплановый, показывающий войну и через эмоции, и с аналитическим осмыслением. Невозможно было не поверить молодому лейтенанту Дроздовскому, весельчаку Нечаеву и другим артиллеристам, стоявшим насмерть на последнем рубеже. Многие из них, подобно самому Бондареву, оказались под Сталинградом сразу после училища.
Илья Муромец
Это имя тоже не забудется. Любимый герой русского богатырского эпоса. Самый мощный и человечный. По наиболее популярной версии - крестьянский сын из села Карачарова. От соратников-богатырей отличается не только силушкой, но и мудростью. Мы видим его в сединах "старого казака". Именно Илья Киев от нашествия царя Калина - эдакого врага всех времен и народов. Муромцу случалось конфликтовать с князем Владимиром. Свою правду он отстаивал храбро. Однажды даже устроил в Киеве форменный погром в назидание заносчивому правителю.
В судьбе и норове Муромца можно искать ключи к загадке "русского характера". До 33-х лет богатырь сидел сиднем, но, когда пришло время "постоять за землю русскую" - исцелился и наполнился силой. Многозначительная метафора.
Когда возникли первые былины об Илье Муромце - неизвестно. То, что мы читаем, записано в XVIII-XX вв. Об Илье Русском знали и европейские сказители. А в Киево-Печерской лавре можно увидеть мощи Илии Печерского, причисленного к лику святых как "преподобный Илия Муромец". Поэму о главном русском богатыре пытался создать Николай Карамзин, но превзойти былинников не удалось ни ему, ни другим интерпретаторам.
Также можно взять его:
Евпатий Коловрат
В XIII веке русские дружины не устояли под напором монгольских орд. Сожженные города, погибшие витязи, горечь утрат… Рязанский витязь Евпатий Коловрат тоже погиб в бою с воинами Батыя. Но предание о том, как он громил врага, утешало. Даже если его не существовало, его следовало придумать. И летописцы подхватили историю, в которой захватчикам удалось уничтожить отряд Евпатия только с камнеметных орудий, предназначенных для разрушения укреплений: "И навадиша на него множество пороков, и нача бити по нем ис тмочисленых пороков, и едва убиша его".
Пораженный отчаянной смелостью, мужеством и воинским искусством рязанского богатыря, Батый, сказав "О, Евпатий! Если б ты у меня служил, я держал тебя у самого сердца!" Имя это и сегодня известно в России многим. Есенин посвятил Евпатию поэмы, а совсем недавно про него сняли кинофильм.
Или же его:
Лейтенант Дроздовский
О Великой Отечественной написано несколько сильных книг. Начать отсчет , можно, с повести Виктора Некрасова "В окопах Сталинграда". А в 1960-е "лейтенантская проза" стала знаком поколения. Юрий Бондарев для своего романа о Сталинграде нашел поэтический образ - горячий снег. В этом словосочетании - и бессмысленность войны, и ее возвышенная героика. Никогда не забудется этот "горячий снег".
Декабрь 1942 года, приволжская степь. Литература переплетается с биографией автора: ведь именно там сержант Бондарев принял свой первый бой, получил первое ранение… "Под Сталинградом закончилась моя юность. На войне мы через все круги ада и были уверены, что видели в жизни все, что ничто нас уже не сможет удивить". Действие романа продолжается всего лишь двое суток. Но это именно роман - многоплановый, показывающий войну и через эмоции, и с аналитическим осмыслением. Невозможно было не поверить молодому лейтенанту Дроздовскому, весельчаку Нечаеву и другим артиллеристам, стоявшим насмерть на последнем рубеже. Многие из них, подобно самому Бондареву, оказались под Сталинградом сразу после училища.