Комплексный анализ прозаического текста (рассказ)
С.С. Говорухин
Ощущение родины
Казалось, на берегу океана можно жить вечно: легкий морской бриз, шум прибоя, по вечерам на террасе, кутаясь в длинную вязаную шаль с кистями, ты пьешь холодное красное вино, куришь, молчишь, распятая величественностью окружающего мира, россыпью звезд на небосклоне...
Все так. И не так. Мешает офорт на стене.
На офорте средняя полоса России: голые мокрые сучья берез, черные сжатые поля до горизонта, воронье над полями...
Безвкусный кустарный лубок, сунутый при отъезде в чемодан, видимо по недоразумению, и сейчас закрывающий пятно на обоях. Потом обои поменяют, а офорт выбросят за ненадобностью. Водрузят на его место виноградную лозу или что-нибудь из эпохи раннего Возрождения в густо позолоченном багете.
А где-нибудь в осенних лесах под Смоленском, кутаясь в воротник бушлата в предрассветном тумане, можно слушать поднимающихся из кустов вальдшнепов, ощущать под ногами тяжесть высокой, пересыпанной багровыми листьями, росной травы и думать о сотворении мира.
Ружье в этот момент должно быть опущено стволами вниз — зачем тебе ружье — ты ни в кого не собираешься стрелять. Ты пришел сюда побыть один на один с самим собой или со старинным верным другом, который сам не терпит суеты.
В рюкзаке за твоей спиной переспелые антоновские яблоки, круг полтавской колбасы, початая бутылка водки, россыпь позвякивающих о граненые стаканы патронов. Это очень важно, где и из чего ты пьешь, кто сидит напротив тебя на поваленной осине и помешивает угли в догорающем костре.
И, раскуривая отсыревшую папиросу от дымящихся углей, ты как никогда остро понимаешь, что по-настоящему был не так уж часто счастлив в этой жизни. Может быть, только сегодня.
На берегу Атлантического океана, под мерный шум прибоя я пью виски двенадцатилетней выдержки и думаю об осенних лесах.
Уезжая, я забираю офорт с собой.
— Зачем тебе эта безвкусица? — спрашивают меня.
Что я могу ответить? В прожитой жизни было всякое. И плохое и хорошее, а остались только осенние леса, стук молотка путевого обходчика в стылом тумане на забытом богом полустанке и ощущение нищей, истерзанной переборами хмельного баяниста, сиротливой моей родины, которую уже ни на что не суждено променять.
2009
Об авторе | Сергей Станиславович Говорухин родился в 1961 году в Харькове. Закончил сценарный факультет ВГИКа. Автор сборников прозы “Мутный материк”, “Никто, кроме нас...”, “Со мной и без меня” и ряда публикаций в центральной прессе и журналах, в том числе в “Знамени” (2003, № 5).
С 1994 по 2005 год в качестве военного корреспондента принимал участие в боевых действиях на территории Афганистана, Таджикистана, Югославии и Чечни. Участвовал в тридцати боевых и трех специальных операциях. В 1995 году во время командировки в Чечню был ранен, вследствие чего лишился ноги. Награжден орденом Мужества и орденом Сергия Радонежского III степени, медалями “За отвагу”, “За воинскую доблесть”, “За участие в контртеррористической операции” и другими боевыми наградами.
Автор сценария и режиссер художественно-публицистического фильма “Прокляты и забыты” (1998), документального фильма “Сочинение на уходящую тему” (2001), художественного фильма “Никто, кроме нас” (2008).
Фрідріх Шіллер увійшов в історію німецької літератури як "спадкоємець" руху "Буря і натиск", проте його творчість не можна вважати відлунням творчості штюрмерів: він чимало засвоїв, але чимало іі відкинув з того, що було накопичено поколінням 1770-х років.
Таким чином, у його творчості у концентрованому вигляді виразився протест бюргерської молоді проти духовного гніту та поличної тиранії.
Народився Иоганн Хрістоф Фрідріх Шіллер 10 листопада 1759 року у маленькому містечку Марбах Вюртемберзького герцогства у родині бідного військового фельдшера. Мати майбутнього драматурга була донькою сільського булочника.
1) Уникальность этой симфонии в том, что одна из ее частей – это хор, который исполняет оду Шиллера «К радости». Теперь это гимн Евросоюза: музыка Бетховена, слова Шиллера. А ведь главная мысль этой оды: все люди – братья вокруг чашиПричастия. «Обнимитесь, миллионы» – это Шиллер написал о Святом Причастии… Европейскому Союзу почаще бы слушать свой гимн и вспоминать о его сути...
И вот состоялась грандиозная премьера Девятой симфонии. За год были раскуплены все билеты, и в день премьеры невозможно было пройти к театру от большого количества карет с самыми потрясающими гербами: самые богатые, самые влиятельные люди приехали послушать симфонию. А Бетховен дирижировал сам, и это было совершенно невероятно! Потому что глухой дирижер – это то же самое, что слепой художник. Дирижировать, не слыша музыки, очень сложно! Его отговаривали, а он жутко раздражался. Ему стеснялись обычно напоминать о его глухоте, но всё-таки идея дирижировать была уж слишком дерзкая. И Бетховену сказали прямо: «Куда вы?!» Он ответил: «Только я буду дирижировать!» А деваться было некуда, потому что были раскуплены очень дорогие билеты.
Когда Бетховен дирижировал, он приседал или подпрыгивал в нужный момент, допустим, когда было необходимо, чтобы хор вступал, – не одной только палочкой обходился, а разработал целую систему жестикуляции: то прятался под пульт, то подпрыгивал. На репетиции он не попал ни в один из собственных написанных номеров, так что злые исполнители, которых он мучил, хохотали над ним, кто открыто, кто язвительно, а те, кто его любил, плакали…
И вот на премьеру собрались князья и бароны, а Бетховена не было. Он всё не выходил, потому что не мог найти фрак: композитор ведь много лет не выступал, и ему не в чем было выйти к публике! В конце концов его сказал: «Маэстро, выйдите в зеленом, в темноте всё равно никто не увидит. А то опаздываем, неудобно». И Бетховен, действительно, в зеленом фраке, со своей знаменитой бетховенской прической вышел к зрителям.
В общем-то, симфония вызвала фантастический восторг. Люди свистели, барышни чепчики в воздух бросали, публика в буквальном смысле неистовствовала. Все первые ряды, ложи и галерка сходили с ума, только один человек этого не видел – это был сам Бетховен.
Он был невозмутим, потому что ничего не слышал. А он стоял спиной к зрителям. И тогда одна из певиц, венская прима, любимица публики, постоянно ругавшаяся с Бетховеном на репетициях, называвшая его тираном, подошла, взяла его по-дочернему за плечи, развернула лицом к этому неистовствовавшему залу, и вот тогда он понял, что был услышан…
2) В образе беспощадного, жестокого, и вместе с тем любящего Лесного царя больного ребенок увидал свою смерть, которая неотвратимо преследовала его по пятам. Из последних сил мальчик сопротивлялся ей, цепляясь за жизнь и взывая к отцу, который, к сожалению, не мог ничем ему Несмотря на трагический финал, автор дает понять, что можно и нужно сражаться со своей судьбой, и ни опускать руки в сложных жизненных ситуациях – борьба должна продолжаться до конца.