Двадцать пятого марта петербургский цирюльник Иван Яковлевич обнаруживает в свежеиспеченном хлебе нос. Иван Яковлевич с удивлением узнает, что нос принадлежит одному из его клиентов, коллежскому асессору Ковалеву. Цирюльник пытается избавиться от носа: выбрасывает его, но ему постоянно указывают на то, что он что-то уронил. С большим трудом Ивану Яковлевичу удается бросить нос с моста в Неву. А в это время коллежский асессор просыпается и не находит у себя носа. Он шокирован. Прикрыв лицо платком, Ковалев выходит на улицу. Он весьма расстроен произошедшим, так как теперь не сможет появляться в свете, да к тому же у него много знакомых дам, за некоторыми из которых он не прочь поволочиться. Неожиданно он встречает свой собственный нос, наряженный в мундир и панталоны, нос садится в карету. Ковалев спешит за носом, оказывается в соборе. Нос усердно молится. Ковалев подходит к нему, объясняет сложившуюся ситуацию, просит, чтобы нос «вернулся на свое законное место». Однако нос делает вид, что не понимает Ковалева. Ковалев отправляется к обер-полицмейстеру, но того нет дома. Ковалев приходит в отдел газетных объявлений, рассчитывая дать объявление о пропаже носа. Но ему отказывают, так как объявление слишком необычно и может навредить репутации газеты. Расстроенный Ковалев возвращается домой. Он размышляет о том, кто же мог сыграть с ним такую злую шутку. Он подозревает штаб офицершу Подточину, знакомую даму, которая хочет женить его на своей дочери. Возможно, что с неких колдовских приемов Подточина сделала так, чтобы Ковалев остался без носа. И это за то, что он не желал жениться на дочери Подточиной! Рассерженный Ковалев отправляет Подточиной письмо, в котором обвиняет ее в пропаже носа. В ответном письме Подточина искренне удивляется таким странным умозаключениям асессора. По Петербургу ползут слухи о разгуливающем по улицам носе Ковалева. Вечером того же дня полицейский надзиратель приносит Ковалеву его нос, добавляя, что с трудом сумел поймать его, так как нос уже садился в дилижанс и собирался ехать в Ригу. Ковалев благодарит надзирателя, дает ему ассигнацию, а когда тот уходит, пытается приставить свой нос на место. К ужасу Ковалева, нос не держится и падает на стол. Ковалев посылает за доктором, но и тот не знает, как Ковалеву. Ковалев думает о том, что его жизнь теперь бессмысленна: без носа он никто. … Утром седьмого апреля Ковалев просыпается и с удивлением обнаруживает, что его нос находится там, где и должен быть, между щек. Через некоторое время приходит цирюльник Иван Яковлевич, чтобы обрить Ковалева. Но теперь, брея Ковалева, он не держит его за «нюхательную часть тела». Хотя это и трудно, но с этого дня цирюльник, выполняя свою обычную работу, упирается рукой в щеку и в нижнюю десну Ковалева.
Ковалев отправляется к обер-полицмейстеру, но того нет дома. Ковалев приходит в отдел газетных объявлений, рассчитывая дать объявление о пропаже носа. Но ему отказывают, так как объявление слишком необычно и может навредить репутации газеты. Расстроенный Ковалев возвращается домой. Он размышляет о том, кто же мог сыграть с ним такую злую шутку. Он подозревает штаб офицершу Подточину, знакомую даму, которая хочет женить его на своей дочери. Возможно, что с неких колдовских приемов Подточина сделала так, чтобы Ковалев остался без носа. И это за то, что он не желал жениться на дочери Подточиной! Рассерженный Ковалев отправляет Подточиной письмо, в котором обвиняет ее в пропаже носа. В ответном письме Подточина искренне удивляется таким странным умозаключениям асессора.
По Петербургу ползут слухи о разгуливающем по улицам носе Ковалева. Вечером того же дня полицейский надзиратель приносит Ковалеву его нос, добавляя, что с трудом сумел поймать его, так как нос уже садился в дилижанс и собирался ехать в Ригу. Ковалев благодарит надзирателя, дает ему ассигнацию, а когда тот уходит, пытается приставить свой нос на место. К ужасу Ковалева, нос не держится и падает на стол. Ковалев посылает за доктором, но и тот не знает, как Ковалеву. Ковалев думает о том, что его жизнь теперь бессмысленна: без носа он никто.
… Утром седьмого апреля Ковалев просыпается и с удивлением обнаруживает, что его нос находится там, где и должен быть, между щек. Через некоторое время приходит цирюльник Иван Яковлевич, чтобы обрить Ковалева. Но теперь, брея Ковалева, он не держит его за «нюхательную часть тела». Хотя это и трудно, но с этого дня цирюльник, выполняя свою обычную работу, упирается рукой в щеку и в нижнюю десну Ковалева.