В повести «Бела» Печорин показан как типичный представитель светского общества.Бэла, Казбич, Азамат живут в гармонии со средой,чего очень не хватает Печорину. В повести образ героя выглядит малопривлекательно, так как Максим Максимыч просто излагаетфакты, не давая им никакой оценки, поэтому герой предстает безжалостным и черствым человеком. И это неудивительно, ведь Печорин похищает Бэлу, не задумываясь о последствиях для нее, о том, что отрывает ее от родного дома. Такой поступок можетбыть оправдан лишь очень сильной любовью, а Печорин не испытывает ее. Герою безразличны чувства других, его отношение к любви, показанное в повести, служит доказательством этому. Если судить о Печорине по первой повести, — это чудовище, ноЛермонтов заставляет читателя посмотреть на героя с другой стороны, его собственными глазами, и в новелле «Тамань» повествование переходит уже к самому Печорину. Однако повесть «Тамань» — это самое романтическое место во всем произведении.События, описанные Печориным, очень интересны, хотя он играет в них второстепенную роль; все же герой раскрывается как человек, в котором осталось довольно много романтического. Печорина необыкновенно влечет та свобода, которую олицетворяет Янко, ундина,слепой мальчик… Они живут в единстве со стихией, с морем, но вне всякого закона. Это, безусловно, привлекает Печорина, и его поступки тоже становятся несколько безрассудными, например, поехать кататься на лодке, не умея плавать. Но этот мир не для него.Печорин чужой там. В «Тамани» существует также и другой мир — мир обыденной провинциальной жизни. К нему принадлежат урядник, десятник и так далее. Они являются воплощением старого несвободного мира, который вызывает у Печорина лишь отвращение своей убогостью. В результате герой оказывается чужим и в мире романтизма, и в мире реализма. Печорин нигде не может найти себе пристанища.Повесть «Тамань» не является кульминационным моментом в романе, но именно в ней начинает раскрываться внутренний мир героя. Печорин рассказывает о себе искренне и без жеманства, давая строгую оценку себе и своим поступкам. В повестях «Тамань» и «Бэла» читатель еще не видит полного раскрытия образа, но в них герой как бы представляется публике сначала с внешней, а потом и с внутренней сторон. Обе повести также обладают некоторыми романтическими элементами, которые показывают и подчеркивают несовместимость героя с романтизмом.
Пошел земляник по всему царству; ходил, ходил, все войско собирал. Нет как нет. Один пушкарь на валу спит подле пушки, из которой недавно палил.
Растолкал его земляник.
– Где, – говорит, – брат-земляк, войско наше?
– Войско!.. Како войско?..– Чесал, чесал брат-земляк шею и спину, – нет, – говорит, – тебе никакого войска… все вышло…
– Как вышло! Шут те дери!
– А так же! Все на блины извели. Один я остался, у пушки сижу.
Поглядел, поглядел на него земляник, в затылке почесал.
– Врет, чай, поди, собачий сын! – думает.
И пошел он опять искать войско по всему царству. Искал, искал и день, и два, и три. Куда ни придет, все только одни блины лежат. Зашел в инфантерию – блины. Зашел в кавалерию – блины. Зашел в артиллерию – блины! В царско войско зашел… везде одни блины лежат.
Но не успел он до царских палат дойти, как поднялся шум и гвалт, визг и стон, дым и чад пошел коромыслом со всего блинного царства и словно страшная труба грянула.
Глянул земляник вдаль и видит: грядет-идет сила несметная. Идут стройно рядами, идут, поют, трубят, в трубы кованы играют:
Царь Труд идет,
Царь Труд идет,
Всем мир несет,
Свободу и правду святу!..
И так хороша была песня, что земляник стоял, стоял, все слушал и совсем заслушался.
И не заметил он, как исчезли и чад и дым, исчезли блины и все блинное царство словно сквозь землю провалилось, а царство Труда водворилось кругом.
Очнулся, оглянулся: глядь, поглядь!.. Перед ним стоит лошадка, ржет – сытая, резвая, веселая.
Впряжена лошадка в крепкий новенький плуг.
Перекрестился земляник, к плужку кинулся, за поручни ухватился, пошел пахать-орать, инда земля под плугом взыграла от радости:
Пошел земляник по всему царству; ходил, ходил, все войско собирал. Нет как нет. Один пушкарь на валу спит подле пушки, из которой недавно палил.
Растолкал его земляник.
– Где, – говорит, – брат-земляк, войско наше?
– Войско!.. Како войско?..– Чесал, чесал брат-земляк шею и спину, – нет, – говорит, – тебе никакого войска… все вышло…
– Как вышло! Шут те дери!
– А так же! Все на блины извели. Один я остался, у пушки сижу.
Поглядел, поглядел на него земляник, в затылке почесал.
– Врет, чай, поди, собачий сын! – думает.
И пошел он опять искать войско по всему царству. Искал, искал и день, и два, и три. Куда ни придет, все только одни блины лежат. Зашел в инфантерию – блины. Зашел в кавалерию – блины. Зашел в артиллерию – блины! В царско войско зашел… везде одни блины лежат.
– Тьфу! инда тошно стало!.. Эх! Чтоб вас… Пойти нешто, батюшке-Царю доложить.
Но не успел он до царских палат дойти, как поднялся шум и гвалт, визг и стон, дым и чад пошел коромыслом со всего блинного царства и словно страшная труба грянула.
Глянул земляник вдаль и видит: грядет-идет сила несметная. Идут стройно рядами, идут, поют, трубят, в трубы кованы играют:
Царь Труд идет,
Царь Труд идет,
Всем мир несет,
Свободу и правду святу!..
И так хороша была песня, что земляник стоял, стоял, все слушал и совсем заслушался.
И не заметил он, как исчезли и чад и дым, исчезли блины и все блинное царство словно сквозь землю провалилось, а царство Труда водворилось кругом.
Очнулся, оглянулся: глядь, поглядь!.. Перед ним стоит лошадка, ржет – сытая, резвая, веселая.
Впряжена лошадка в крепкий новенький плуг.
Перекрестился земляник, к плужку кинулся, за поручни ухватился, пошел пахать-орать, инда земля под плугом взыграла от радости:
– Слава тебе, Господи!..
Объяснение: