1. Дом господский стоял одиноко на возвышении; скучно-синеватый лес; день не то ясный, не то мрачный, светло-серый; в доме чего-нибудь вечно недоставало; стены выкрашены какой-то голубенькой краской вроде серенькой.
2. Человек ещё не пожилой, глаза сладкие, как сахар. Но вот этого сахару было чересчур много. В первую минуту разговора с ним скажешь, какой приятный человек, через минуту ничего не скажешь, а на третьей минуте подумаешь: «Черт знает, что такое!»
3. Манилов любит сидеть в своем кабинете и мечтать целый день, куря трубку, уже 2 года читал 14-ю страницу одной книги.
4. О таких, как Манилов, Гоголь говорит: «Человек так себе, ни то ни сё, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан». Человек пустой и пошлый. Уже два года в кабинете лежит книжка с закладкой на 14 странице, которую он постоянно читает. Мечты бесплодны.
1. Дом господский стоял одиноко на возвышении; скучно-синеватый лес; день не то ясный, не то мрачный, светло-серый; в доме чего-нибудь вечно недоставало; стены выкрашены какой-то голубенькой краской вроде серенькой.
2. Человек ещё не пожилой, глаза сладкие, как сахар. Но вот этого сахару было чересчур много. В первую минуту разговора с ним скажешь, какой приятный человек, через минуту ничего не скажешь, а на третьей минуте подумаешь: «Черт знает, что такое!»
3. Манилов любит сидеть в своем кабинете и мечтать целый день, куря трубку, уже 2 года читал 14-ю страницу одной книги.
4. О таких, как Манилов, Гоголь говорит: «Человек так себе, ни то ни сё, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан». Человек пустой и пошлый. Уже два года в кабинете лежит книжка с закладкой на 14 странице, которую он постоянно читает. Мечты бесплодны.
5. Речь приторна и слащава (именины сердца).