Животные сперва несовершенны были: то слишком длинный хвост, то крохотная голова. Но постепенно утряслись они и создали себе пейзаж, приобрели изящество и пятна родимые, полетом овладели. А кошка - только кошка! И целостной и гордою явилась; законченною родилась она, идет она и знает, чего хочет.
Хотел бы человек стать рыбой или птицей, змея иметь хотела б крылья, собака - только сбитый с толку лев, поэтом стать хотел бы инженер, а мушка учится на ласточку, поэт стремится мушке подражать, а кошка хочет кошкой быть, и только; любая кошка - это кошка, да, кошка, от усов и до хвоста и от предчувствия до быстрой крысы, от ночи и до золота в глазах.
Еще такого нет единства; такого нет строенья ни у луны, ни у цветка; тут целостность во всем, как в солнце, как в топазе, а эластическая линия уверенных и тонких контуров похожа на рисунок носа корабля; а желтые глаза одну лишь щелку оставляют, чтоб ночь могла кидать туда свои монеты.
О маленькая императрица без земного шара, без родины завоеватель, игрушечно-салонная тигрица, султанша в небе крыш, ты в непогоду призываешь любовный ветер; ты по земле проходишь ступая четырьмя изящными ногами, обнюхивая все, не доверяя земному ничему, - все отвратительно-нечистоплотно для ног кошачьих непорочных.
О независимый домашний хищник, высокомерный пережиток ночи, ленивая, упругая, чужая, вся - кошка до корней волос и до конца ногтей, секретная полиция жилищ, исчезнувшего бархата остаток, - загадки нет, конечно, в твоей повадке; быть может, ты совсем не тайна, тебя все знают, ты - из наименее таинственных существ; быть может, этому все верят, а себя считают хозяевами и владельцами, товарищами и друзьями кошек, и родственниками, учениками.
Я - нет. Не подпишусь под этим. Не знаю кошки я. Все знаю - жизнь, архипелаги, и море, и неисчислимый город, ботанику и путь мутовки к солнцу, и математику - постольку и постольку, и страстные обманы мира, и ирреальную одежду крокодила, неведомую доброту пожарных, священников лазурный атавизм, - но не могу расшифровать я кошку. Мой ум скользит по безразличию ее, и числа золотые у нее в глазах.
то слишком длинный хвост,
то крохотная голова.
Но постепенно утряслись они
и создали себе пейзаж,
приобрели изящество и пятна
родимые, полетом овладели.
А кошка - только кошка!
И целостной и гордою явилась;
законченною родилась она,
идет она и знает, чего хочет.
Хотел бы человек стать рыбой или птицей,
змея иметь хотела б крылья,
собака - только сбитый с толку лев,
поэтом стать хотел бы инженер,
а мушка учится на ласточку,
поэт стремится мушке подражать,
а кошка хочет кошкой быть, и только;
любая кошка - это кошка,
да, кошка, от усов и до хвоста
и от предчувствия до быстрой крысы,
от ночи и до золота в глазах.
Еще такого нет единства;
такого нет строенья
ни у луны, ни у цветка;
тут целостность во всем,
как в солнце, как в топазе,
а эластическая линия
уверенных и тонких контуров
похожа на рисунок носа корабля;
а желтые глаза
одну лишь щелку оставляют,
чтоб ночь могла кидать туда свои монеты.
О маленькая императрица без земного шара,
без родины завоеватель,
игрушечно-салонная тигрица,
султанша в небе крыш,
ты в непогоду призываешь
любовный ветер;
ты по земле проходишь
ступая четырьмя изящными ногами,
обнюхивая все, не доверяя
земному ничему, -
все отвратительно-нечистоплотно
для ног кошачьих непорочных.
О независимый домашний хищник,
высокомерный пережиток ночи,
ленивая, упругая, чужая,
вся - кошка до корней волос и до конца ногтей,
секретная полиция жилищ,
исчезнувшего бархата остаток, -
загадки нет, конечно,
в твоей повадке;
быть может, ты совсем не тайна,
тебя все знают, ты -
из наименее таинственных существ;
быть может, этому все верят, а себя считают
хозяевами и владельцами,
товарищами и друзьями кошек,
и родственниками, учениками.
Я - нет. Не подпишусь под этим.
Не знаю кошки я.
Все знаю - жизнь, архипелаги,
и море, и неисчислимый город,
ботанику и путь мутовки к солнцу,
и математику - постольку и постольку,
и страстные обманы мира,
и ирреальную одежду крокодила,
неведомую доброту пожарных,
священников лазурный атавизм, -
но не могу расшифровать я кошку.
Мой ум скользит по безразличию ее,
и числа золотые у нее в глазах.