Предгорья Алтая испокон веков считались неким сакральным центром,своеобразным аналогом восточной Шамбалы.
Неудивительно, что ряд серьезных историков, путешественников и этнографов, как, например, Николай Рерих, утверждали, что Алтай — это, действительно, то место, в котором, возможно, сохранились не только останки древних цивилизаций, но и следы посещения планеты богами или некими неземными сущностями.
Наиболее часто в этой связи называют Змеиную гору, славящуюся не только аномально большим количеством змей, но и неожиданно крупными залежами серебра и золота. Рассказать о тайне Змеиной горы согласился известный писатель и этнолог Владимир Дегтярев.
— Почему гора называлась Змеиной? Там на самом деле все кишело ядовитыми гадами?
— С этим названием связана одна очень интересная легенда. По преданию, когда-то на Алтае ядовитых змей не было вовсе. А теперь щитомордник встречается здесь довольно часто.
В одном стойбище жили только одни мужчины, потому что предводитель этого племени ненавидел женщин. Но жизнь брала свое, и молодые юноши влюблялись в красавиц из соседних селений и хотели на них жениться.
Вождь был достаточно смышлен, он не хотел вызывать недовольство среди своих богатырей, а потому ставил перед ними справедливое условие: юноша может жениться на девушке только в том случае, если сумеет подняться с невестой на руках на вершину высокой горы. Но если жених не мог донести любимую до вершины и опускал ее на землю, то она превращалась в змею.
Многие юноши пытались покорить вершину неприступной горы с невестой на руках, но путь был очень труден и никто так и не сумел выполнить условие вождя.Много девушек превратилось в змей на радость злобному хану.
Но вот однажды бедный пастух влюбился в прекрасную девушку, и она ответила ему взаимностью. Пришла молодая пара к хану с разрешить им пожениться. Не против был жестокий вождь, если выполнят они его условие. Подхватил пастух свою невесту на руки, стал подниматься на вершину, а хан не спускает с них глаз, внимательно наблюдает, как он пытается достичь своей цели.
Труден путь в гору, юноша уже теряет последние силы. Вот-вот коснется земли его невеста и превратится в змею, которых вокруг видимо-невидимо. Но девушка стала своему жениху. Незаметно, чтобы не видел беспощадный вождь, стала она то рукой, то ногой отталкиваться от земли. Так понемногу они и продвигались вперед.И вот счастливые влюбленные стоят на вершине. А злобный хан, охваченный гневом, сам превратился в ядовитую змею — щитомордника, одну из самых ядовитых змей Алтая.
— Может быть, местный фольклор объясняет и наличие в недрах горы останков богов или представителей иных цивилизаций?
— По местным преданиям, когда люди пришли в эти места, они увидели гору высотой около километра, всю испещренную круглыми ходами. Неудивительно, что они приняли эти отверстия за змеиные, прорытые неведомо когда огромным змеем, который, по их мнению, добывал тут золото. В тоннелях алтайцы обнаружили древние кирки рудокопов, кости шахтеров и куски породы с прожилками золота.
— Кроме золота и огромных тоннелей, ведущих неизвестно куда, какие артефакты, подтверждающие существование змея, находили в этих местах?
— Во времена правления Бирона, фаворита Анны Иоанновны, ему донесли про «левый» серебряный доход Демидова. Бирон же страстно увлекался собиранием древних монет и прочих антикварных вещей. Так вот Демидов в качестве взятки преподнес ему некую золотую вещь. По Алтаю до сих пор ходит молва, что раскольники вынули из своих скитов и отдали Демидову уникальную и очень древнюю нагрудную подвеску.
Это был «серебряный полумесяц, в фут между его концами, который оседлал золотой Дракон, глаза Дракона из рубинов, а весь он усыпан мелкими изумрудами, а в полумесяц вплавлены голубые драгоценные камни, без названия; а вся подвеска имеет цепь платиновую».
— Сегодня происходит что-то необычное вокруг этой горы?
— Считается, что все золото, все серебро и медь оттуда выбраны. Еще в веке там массово пропадали люди, решившие посмотреть на «змеиные ходы». Сегодня ходы завалены и забетонированы. С виду ничего необычного там нет. Могу сказать лишь, что у всех народов, кто имел дело со Змеем, он всегда ассоциируется с золотом. Это пошло еще с шумерских времен. Интересно, что Змеиная гора не единственная на просторах Сибири. Всего их пять, от Алтая до Читы. Три из них разработаны и уже отдали миру все свое серебро, золото и медь. Две остальные горы стоят и ждут своего первооткрывателя…
Да, говорить и слышать я не могу, от рождения глухонемой, но думать, слушать, соображать и чувствовать очень хорошо умею. Эх, и за какие грехи перевели меня в услужение к старой барыне в город из деревни? Видно, потому, что я ото всех наших обликом отличался: двенадцати вершков роста, сложен богатырем, самый лучший тягловой, работаю за четверых, да еще и говорить не умею. Вот, без дела теперь сохну здесь в усадьбе старой и скупой барыни, доживающей свой век в одиночестве, только дворня у нее в окружении, потому что она вдова, а сыновья ее служат в Петербурге, дочери вышли замуж… Привезли меня в Москву, как бесправную скотину, как быка, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо, — взяли, поставили на вагон железной дороги — и вот, обдавая его тучное тело то дымом с искрами, то волнистым паром, мчат его теперь, мчат со стуком и визгом, а куда мчат — бог весть! Купили мне сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали в руки метлу и лопату и определили дворником. Долго я привыкал, никак не мог понять, зачем я здесь, даже часто останавливался посреди двора и глядел, разинув рот, на всех проходящих, как бы желая добиться от них решения загадочного своего положения, то вдруг уходил куда-нибудь в уголок и, далеко швырнув метлу и лопату, бросался на землю лицом и целые часы лежал на груди неподвижно, как пойманный зверь.
То ли дело раньше: я был на воле как дерево, как дуб, исполинский, молчаливый и могучий. Бывало, выйдешь из своей родной маленькой избушки с братьями в поле, и дело спорится, и пашешь, налегая огромными ладонями на соху. Братья смеялись, потому что им казалось, что я один, без лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой, что хоть бы молодой березовый лесок смахивать с корней долой, либо проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и как рычаг опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы моих плеч. А мое постоянное безмолвие придавало торжественную важность работе. Хороший я мужик, а коли язык бы ворочался, глядишь, и жена бы была у меня. А теперь двор мету да стерегу. Смешная работа! Ну что это против работы на земле?! Двор содержать в чистоте, два раза в день привезти бочку с водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома, да чужих не пускать и по ночам караулить. Недавно двух воров поймал, да так лбами их свел, что они, что на глаза мне попались! Все в округе обходят теперь двор стороной с недоброй мыслью. Я порядок люблю! Вон, гуси, какие важные ходят, все порядком у них, а кто сунется к ним – мало не покажется – защиплют до смерти! И я теперь как гусак по двору хожу порядки навожу! Я усердно исполняю свою обязанность: на дворе у меня никогда ни щепок не валяется, ни сору; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под мое начальство разбитая кляча-водовозка, я только двину плечом — и не только телегу, самое лошадь спихну с места; дрова ли я примусь колоть, топор так и звенит у меня, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья. С дворней я сошелся, но кажусь из-за молчания своего им угрюмым, поэтому мы коротки со всеми, я их за своих считаю. И каморку под кухней мне дали, сделал я там все сам, как захотел, соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах, — истинно богатырскую кровать; под кроватью - дюжий сундук; в уголке столик такого же крепкого свойства, а возле столика — стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что я сам иногда уроню его и дивлюсь прочности его. Каморка моя запирается на замок, ключ всегда ношу с собой. Я не люблю, чтобы ко мне ходили.
Предгорья Алтая испокон веков считались неким сакральным центром,своеобразным аналогом восточной Шамбалы.
Неудивительно, что ряд серьезных историков, путешественников и этнографов, как, например, Николай Рерих, утверждали, что Алтай — это, действительно, то место, в котором, возможно, сохранились не только останки древних цивилизаций, но и следы посещения планеты богами или некими неземными сущностями.
Наиболее часто в этой связи называют Змеиную гору, славящуюся не только аномально большим количеством змей, но и неожиданно крупными залежами серебра и золота. Рассказать о тайне Змеиной горы согласился известный писатель и этнолог Владимир Дегтярев.
— Почему гора называлась Змеиной? Там на самом деле все кишело ядовитыми гадами?
— С этим названием связана одна очень интересная легенда. По преданию, когда-то на Алтае ядовитых змей не было вовсе. А теперь щитомордник встречается здесь довольно часто.
В одном стойбище жили только одни мужчины, потому что предводитель этого племени ненавидел женщин. Но жизнь брала свое, и молодые юноши влюблялись в красавиц из соседних селений и хотели на них жениться.
Вождь был достаточно смышлен, он не хотел вызывать недовольство среди своих богатырей, а потому ставил перед ними справедливое условие: юноша может жениться на девушке только в том случае, если сумеет подняться с невестой на руках на вершину высокой горы. Но если жених не мог донести любимую до вершины и опускал ее на землю, то она превращалась в змею.
Многие юноши пытались покорить вершину неприступной горы с невестой на руках, но путь был очень труден и никто так и не сумел выполнить условие вождя.Много девушек превратилось в змей на радость злобному хану.
Но вот однажды бедный пастух влюбился в прекрасную девушку, и она ответила ему взаимностью. Пришла молодая пара к хану с разрешить им пожениться. Не против был жестокий вождь, если выполнят они его условие. Подхватил пастух свою невесту на руки, стал подниматься на вершину, а хан не спускает с них глаз, внимательно наблюдает, как он пытается достичь своей цели.
Труден путь в гору, юноша уже теряет последние силы. Вот-вот коснется земли его невеста и превратится в змею, которых вокруг видимо-невидимо. Но девушка стала своему жениху. Незаметно, чтобы не видел беспощадный вождь, стала она то рукой, то ногой отталкиваться от земли. Так понемногу они и продвигались вперед.И вот счастливые влюбленные стоят на вершине. А злобный хан, охваченный гневом, сам превратился в ядовитую змею — щитомордника, одну из самых ядовитых змей Алтая.
— Может быть, местный фольклор объясняет и наличие в недрах горы останков богов или представителей иных цивилизаций?
— По местным преданиям, когда люди пришли в эти места, они увидели гору высотой около километра, всю испещренную круглыми ходами. Неудивительно, что они приняли эти отверстия за змеиные, прорытые неведомо когда огромным змеем, который, по их мнению, добывал тут золото. В тоннелях алтайцы обнаружили древние кирки рудокопов, кости шахтеров и куски породы с прожилками золота.
— Кроме золота и огромных тоннелей, ведущих неизвестно куда, какие артефакты, подтверждающие существование змея, находили в этих местах?
— Во времена правления Бирона, фаворита Анны Иоанновны, ему донесли про «левый» серебряный доход Демидова. Бирон же страстно увлекался собиранием древних монет и прочих антикварных вещей. Так вот Демидов в качестве взятки преподнес ему некую золотую вещь. По Алтаю до сих пор ходит молва, что раскольники вынули из своих скитов и отдали Демидову уникальную и очень древнюю нагрудную подвеску.
Это был «серебряный полумесяц, в фут между его концами, который оседлал золотой Дракон, глаза Дракона из рубинов, а весь он усыпан мелкими изумрудами, а в полумесяц вплавлены голубые драгоценные камни, без названия; а вся подвеска имеет цепь платиновую».
— Сегодня происходит что-то необычное вокруг этой горы?
— Считается, что все золото, все серебро и медь оттуда выбраны. Еще в веке там массово пропадали люди, решившие посмотреть на «змеиные ходы». Сегодня ходы завалены и забетонированы. С виду ничего необычного там нет. Могу сказать лишь, что у всех народов, кто имел дело со Змеем, он всегда ассоциируется с золотом. Это пошло еще с шумерских времен. Интересно, что Змеиная гора не единственная на просторах Сибири. Всего их пять, от Алтая до Читы. Три из них разработаны и уже отдали миру все свое серебро, золото и медь. Две остальные горы стоят и ждут своего первооткрывателя…
Да, говорить и слышать я не могу, от рождения глухонемой, но думать, слушать, соображать и чувствовать очень хорошо умею. Эх, и за какие грехи перевели меня в услужение к старой барыне в город из деревни? Видно, потому, что я ото всех наших обликом отличался: двенадцати вершков роста, сложен богатырем, самый лучший тягловой, работаю за четверых, да еще и говорить не умею. Вот, без дела теперь сохну здесь в усадьбе старой и скупой барыни, доживающей свой век в одиночестве, только дворня у нее в окружении, потому что она вдова, а сыновья ее служат в Петербурге, дочери вышли замуж… Привезли меня в Москву, как бесправную скотину, как быка, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо, — взяли, поставили на вагон железной дороги — и вот, обдавая его тучное тело то дымом с искрами, то волнистым паром, мчат его теперь, мчат со стуком и визгом, а куда мчат — бог весть! Купили мне сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали в руки метлу и лопату и определили дворником. Долго я привыкал, никак не мог понять, зачем я здесь, даже часто останавливался посреди двора и глядел, разинув рот, на всех проходящих, как бы желая добиться от них решения загадочного своего положения, то вдруг уходил куда-нибудь в уголок и, далеко швырнув метлу и лопату, бросался на землю лицом и целые часы лежал на груди неподвижно, как пойманный зверь.
То ли дело раньше: я был на воле как дерево, как дуб, исполинский, молчаливый и могучий. Бывало, выйдешь из своей родной маленькой избушки с братьями в поле, и дело спорится, и пашешь, налегая огромными ладонями на соху. Братья смеялись, потому что им казалось, что я один, без лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой, что хоть бы молодой березовый лесок смахивать с корней долой, либо проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и как рычаг опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы моих плеч. А мое постоянное безмолвие придавало торжественную важность работе. Хороший я мужик, а коли язык бы ворочался, глядишь, и жена бы была у меня. А теперь двор мету да стерегу. Смешная работа! Ну что это против работы на земле?! Двор содержать в чистоте, два раза в день привезти бочку с водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома, да чужих не пускать и по ночам караулить. Недавно двух воров поймал, да так лбами их свел, что они, что на глаза мне попались! Все в округе обходят теперь двор стороной с недоброй мыслью. Я порядок люблю! Вон, гуси, какие важные ходят, все порядком у них, а кто сунется к ним – мало не покажется – защиплют до смерти! И я теперь как гусак по двору хожу порядки навожу! Я усердно исполняю свою обязанность: на дворе у меня никогда ни щепок не валяется, ни сору; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под мое начальство разбитая кляча-водовозка, я только двину плечом — и не только телегу, самое лошадь спихну с места; дрова ли я примусь колоть, топор так и звенит у меня, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья. С дворней я сошелся, но кажусь из-за молчания своего им угрюмым, поэтому мы коротки со всеми, я их за своих считаю. И каморку под кухней мне дали, сделал я там все сам, как захотел, соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах, — истинно богатырскую кровать; под кроватью - дюжий сундук; в уголке столик такого же крепкого свойства, а возле столика — стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что я сам иногда уроню его и дивлюсь прочности его. Каморка моя запирается на замок, ключ всегда ношу с собой. Я не люблю, чтобы ко мне ходили.