В них и последующих стихах четко логическое продолжение развития творчества 30-х годов. Особенно это заметно в преемственности его натурфилософских представлений, отраженных в таких произведениях 40-х годов, как «Читайте, деревья, стихи Гезиода», «Я не ищу гармонии в природе», «Завещание», «Сквозь волшебный прибор Левенгука…». Но в новых стихах можно обнаружить и определенное развитие мысли поэта. Ранее Заболоцкий упорно искал смысл взаимопроникновения зла и добра, косности и мудрости, тьмы и разума. Теперь он все более утверждается в мысли, что совокупность законов природы неизбежно направляет ее развитие к торжеству высоких духовно-нравственных принципов. Только оплодотворенный высокой нравственностью разум освободить природу от зла и насилия во имя торжества справедливости, взаимной любви, красоты, вдохновенного творчества. В этом направлении развития мироздания проявляется та душа природы, которая так убедительно была изображена в стихотворении «Лесное озеро».Чем старше становился поэт, тем более необходимым ему казалось сотрудничество разума и души. Недаром он писал жене из Алтайского края: «Живая человеческая душа теперь осталась единственно ценной». Когда свое программное стихотворение он начинал словами: «Я не ищу гармонии в природе», он одновременно утверждал ее страдающую душу, стремящуюся к этой гармонии:
Каймарской волости Казанского уезда Казанской губернии — 14 октября 1958, Москва) — русский советский поэт, переводчик; член Союза писателей СССР. В 1938 году был репрессирован. Реабилитирован 24 апреля 1963 годаРодился недалеко от Казани — на ферме Казанского губернского земства, расположенной в непосредственной близости от Кизической слободы. Его отец, Алексей Агафонович Заболотский, (1864—1929)[7] — агроном — работал управляющим земской сельскохозяйственной фермой, а мать Лидия Андреевна (урождённая Дьяконова) (1882(?)—1926)[7] — сельской учительницей. Крещён 25 апреля (8 мая) 1903 год в Варваринской церкви города Казани[4]. Детство в Кизической слободе вблизи Казани. Когда мальчику исполнилось 7 лет, семья переехала в село Сернур Уржумского уезда Вятской губернии (ныне Сернурский район Республики Марий Эл). В третьем классе сельской школы Николай «издавал» свой рукописный журнал и помещал там собственные стихи. С 1913 по 1920 годы жил в Уржуме Вятской губернии, где учился в реальном училище[8]. Увлекался историей, химией, рисованием. По его собственным словам, природа Сернура отразилась во многих его стихотворениях.
В ранних стихах поэта смешивались воспоминания и переживания мальчика из деревни, органически связанного с крестьянским трудом и родной природой, впечатления ученической жизни и пёстрые книжные влияния, в том числе господствующей предреволюционной поэзии — символизма, акмеизма: в то время Заболоцкий выделял для себя творчество Блока.
В 1920 году, окончив реальное училище в Уржуме, он приехал в Москву и поступил на медицинский и историко-филологический факультеты университета[8]. Очень скоро, однако, оказался в Петрограде, где обучался на отделении языка и литературы Пединститута имени Герцена, которое закончил в 1925 году[8], имея, по собственному определению, «объёмистую тетрадь плохих стихов». В следующем году его призвали на военную службу.
Служил он в Ленинграде, на Выборгской стороне, и уже в 1927 году уволился в запас. Несмотря на кратко и едва ли не факультативность армейской службы, столкновение с «вывернутым наизнанку» миром казармы сыграло в судьбе Заболоцкого роль своеобразного творческого катализатора: именно в 1926—1927 годах он написал первые настоящие поэтические произведения, обрёл собственный, ни на кого не похожий голос[9].
В это же время он участвовал в создании литературной группы ОБЭРИУ[10]. По окончании службы получил место в отделе детской книги ленинградского ОГИЗа, которым руководил С. Маршак.
Заболоцкий увлекался живописью Филонова, Шагала, Брейгеля. Умение видеть мир глазами художника осталось у поэта на всю жизнь.
Столбцы. Начало поэтического пути
Уйдя из армии, поэт попал в обстановку последних лет НЭПа, сатирическое изображение которой стало темой стихов раннего периода, которые составили его первую поэтическую книгу — «Столбцы». В 1929 году она вышла в свет в Ленинграде и сразу вызвала литературный скандал и негативные отзывы в прессе[10], обвинявшей автора в юродствовании над коллективизацией.
Оценённая как «враждебная вылазка», книга прямых «оргвыводов»-распоряжений в отношении автора не вызвала. При Николая Тихонова ему удалось завязать отношения с журналом «Звезда», где напечатали около десяти стихотворений, пополнивших «Столбцы» во второй (неопубликованной) редакции сборника.
Заболоцкий создал многомерные стихи. И первое их измерение — острый гротеск, сатира на мещанский быт и повседневность, растворяющие в себе личность. Другая грань «Столбцов», их эстетическое восприятие, требует специальной подготовленности читателя.
Заболоцкий сплёл художественно-интеллектуальную ткань — пародию. В его ранней лирике изменяется функция пародии, исчезают её сатирические и полемические компоненты. Она утрачивает роль оружия внутрилитературной борьбы. В «Disciplina Clericalis» (1926) идёт пародирование тавтологичной велеречивости Бальмонта, завершающееся зощенковскими интонациями.
В стихотворении «На лестницах» (1928), сквозь кухонный уже зощенковский мир вдруг Вальс» Владимира Бенедиктова. «Ивановы» (1928) раскрывает свой пародийно-литературный смысл, вызывая ключевые образы Достоевского с Сонечкой Мармеладовой и её стариком. Строки из стихотворения «Бродячие музыканты» (1928) отсылают к Пастернаку.
Основа философских поисков Заболоцкого
Со стихотворения «Меркнут знаки зодиака» зарождается главная тема, нерв творческих поисков Заболоцкого — впервые звучит Трагедия Разума. Нерв этих поисков в дальнейшем заставит его обладателя уделить куда как больше строчек философской лирике.
Объяснение:
В них и последующих стихах четко логическое продолжение развития творчества 30-х годов. Особенно это заметно в преемственности его натурфилософских представлений, отраженных в таких произведениях 40-х годов, как «Читайте, деревья, стихи Гезиода», «Я не ищу гармонии в природе», «Завещание», «Сквозь волшебный прибор Левенгука…». Но в новых стихах можно обнаружить и определенное развитие мысли поэта. Ранее Заболоцкий упорно искал смысл взаимопроникновения зла и добра, косности и мудрости, тьмы и разума. Теперь он все более утверждается в мысли, что совокупность законов природы неизбежно направляет ее развитие к торжеству высоких духовно-нравственных принципов. Только оплодотворенный высокой нравственностью разум освободить природу от зла и насилия во имя торжества справедливости, взаимной любви, красоты, вдохновенного творчества. В этом направлении развития мироздания проявляется та душа природы, которая так убедительно была изображена в стихотворении «Лесное озеро».Чем старше становился поэт, тем более необходимым ему казалось сотрудничество разума и души. Недаром он писал жене из Алтайского края: «Живая человеческая душа теперь осталась единственно ценной». Когда свое программное стихотворение он начинал словами: «Я не ищу гармонии в природе», он одновременно утверждал ее страдающую душу, стремящуюся к этой гармонии:
Каймарской волости Казанского уезда Казанской губернии — 14 октября 1958, Москва) — русский советский поэт, переводчик; член Союза писателей СССР. В 1938 году был репрессирован. Реабилитирован 24 апреля 1963 годаРодился недалеко от Казани — на ферме Казанского губернского земства, расположенной в непосредственной близости от Кизической слободы. Его отец, Алексей Агафонович Заболотский, (1864—1929)[7] — агроном — работал управляющим земской сельскохозяйственной фермой, а мать Лидия Андреевна (урождённая Дьяконова) (1882(?)—1926)[7] — сельской учительницей. Крещён 25 апреля (8 мая) 1903 год в Варваринской церкви города Казани[4]. Детство в Кизической слободе вблизи Казани. Когда мальчику исполнилось 7 лет, семья переехала в село Сернур Уржумского уезда Вятской губернии (ныне Сернурский район Республики Марий Эл). В третьем классе сельской школы Николай «издавал» свой рукописный журнал и помещал там собственные стихи. С 1913 по 1920 годы жил в Уржуме Вятской губернии, где учился в реальном училище[8]. Увлекался историей, химией, рисованием. По его собственным словам, природа Сернура отразилась во многих его стихотворениях.
В ранних стихах поэта смешивались воспоминания и переживания мальчика из деревни, органически связанного с крестьянским трудом и родной природой, впечатления ученической жизни и пёстрые книжные влияния, в том числе господствующей предреволюционной поэзии — символизма, акмеизма: в то время Заболоцкий выделял для себя творчество Блока.
В 1920 году, окончив реальное училище в Уржуме, он приехал в Москву и поступил на медицинский и историко-филологический факультеты университета[8]. Очень скоро, однако, оказался в Петрограде, где обучался на отделении языка и литературы Пединститута имени Герцена, которое закончил в 1925 году[8], имея, по собственному определению, «объёмистую тетрадь плохих стихов». В следующем году его призвали на военную службу.
Служил он в Ленинграде, на Выборгской стороне, и уже в 1927 году уволился в запас. Несмотря на кратко и едва ли не факультативность армейской службы, столкновение с «вывернутым наизнанку» миром казармы сыграло в судьбе Заболоцкого роль своеобразного творческого катализатора: именно в 1926—1927 годах он написал первые настоящие поэтические произведения, обрёл собственный, ни на кого не похожий голос[9].
В это же время он участвовал в создании литературной группы ОБЭРИУ[10]. По окончании службы получил место в отделе детской книги ленинградского ОГИЗа, которым руководил С. Маршак.
Заболоцкий увлекался живописью Филонова, Шагала, Брейгеля. Умение видеть мир глазами художника осталось у поэта на всю жизнь.
Столбцы. Начало поэтического пути
Уйдя из армии, поэт попал в обстановку последних лет НЭПа, сатирическое изображение которой стало темой стихов раннего периода, которые составили его первую поэтическую книгу — «Столбцы». В 1929 году она вышла в свет в Ленинграде и сразу вызвала литературный скандал и негативные отзывы в прессе[10], обвинявшей автора в юродствовании над коллективизацией.
Оценённая как «враждебная вылазка», книга прямых «оргвыводов»-распоряжений в отношении автора не вызвала. При Николая Тихонова ему удалось завязать отношения с журналом «Звезда», где напечатали около десяти стихотворений, пополнивших «Столбцы» во второй (неопубликованной) редакции сборника.
Заболоцкий создал многомерные стихи. И первое их измерение — острый гротеск, сатира на мещанский быт и повседневность, растворяющие в себе личность. Другая грань «Столбцов», их эстетическое восприятие, требует специальной подготовленности читателя.
Заболоцкий сплёл художественно-интеллектуальную ткань — пародию. В его ранней лирике изменяется функция пародии, исчезают её сатирические и полемические компоненты. Она утрачивает роль оружия внутрилитературной борьбы. В «Disciplina Clericalis» (1926) идёт пародирование тавтологичной велеречивости Бальмонта, завершающееся зощенковскими интонациями.
В стихотворении «На лестницах» (1928), сквозь кухонный уже зощенковский мир вдруг Вальс» Владимира Бенедиктова. «Ивановы» (1928) раскрывает свой пародийно-литературный смысл, вызывая ключевые образы Достоевского с Сонечкой Мармеладовой и её стариком. Строки из стихотворения «Бродячие музыканты» (1928) отсылают к Пастернаку.
Основа философских поисков Заболоцкого
Со стихотворения «Меркнут знаки зодиака» зарождается главная тема, нерв творческих поисков Заболоцкого — впервые звучит Трагедия Разума. Нерв этих поисков в дальнейшем заставит его обладателя уделить куда как больше строчек философской лирике.