Вокруг все белым-бело. Как драгоценная пыльца с алмазов сыпится снег с крыш и деревьев от малейшего дуновения ветерка и сверкает в сиянии мутного света луны, которая еще не успела спрятаться за облаками темных зимних тучек.Холодно. Одиноко стоят городские фонари, освещая заснеженные улицы города. Тишина. Уже около полуночи. Город спит . Мое любимое одиночество, когда можно было бы вот так посидеть укутавшись плетом, смотря на заснеженные городские улицы и подумать.Как я люблю ночь. Тишину.Все это такому романтическому настроению, что казалось, будто проблем вообще не существует в этом мире.Наблюдать как плавно летят снежинки, как переливается всеми красками снег в лучах луны. Где-то вдалеке промелькнула тень случайного прохожего, который явно спешил поскорее уйти в тепло из этой зимней сказки. А вот там, как раз напротив окна парень провожает свою девушку, которая уже явно опаздывает домой, это было заметно по их быстрой ходьбе. Сейчас город спит и это наполняет зимнее улицы какой-то загадкой, таинственностью.Завтра же все будет по- старому. Вся та же суета, Люди будут бежать ,торопиться, а за чем бежать, за чем торопиться, наверное, если просить, никто из них не ответит на этот вопрос. А жизнь-то проходит проходит в таком быстром темпе, с такой грудой проблем, которое по сути дела сами же надуманы людьми, что мы даже не успеваем наслаждаться, наслаждаться жизнью, любовью, счастьем, улыбками или просто спокойствием. А потом, на склоне лет, вздохнув, мы, скажем: «а жизнь пролетела так быстро» Еще бы. Если всю жизнь гнаться на миражем. А там все тот же снег. Все та же прелесть. Но вот только луну закрыли, эти мерзкие тучи. А за окном светало. Наступал новый день.
Тот ураган Нас мало уцелело. На перекличке дружбы многих нет. Я вновь вернулся в край осиротелый, В котором не был восемь лет.
Кого позвать мне? С кем мне поделиться Той грустной радостью, что я остался жив? Здесь даже мельница - бревенчатая птица С крылом единственным - стоит, глаза смежив.
Я никому здесь не знаком, А те, что помнили, давно забыли. И там, где был когда-то отчий дом, Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.
А жизнь кипит. Вокруг меня снуют И старые и молодые лица. Но некому мне шляпой поклониться, Ни в чьих глазах не нахожу приют.
И в голове моей проходят роем думы: Что родина? Ужели это сны? Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый Бог весть с какой далекой стороны.
И это я! Я, гражданин села, Которое лишь тем и будет знаменито, Что здесь когда-то баба родила Российского скандального пиита.
Но голос мысли сердцу говорит: "Опомнись! Чем же ты обижен? Ведь это только новый свет горит Другого поколения у хижин.
Уже ты стал немного отцветать, Другие юноши поют другие песни. Они будут интересней - Уж не село, а вся земля им мать".
Ах, родина! Какой я стал смешной. На щеки впалые летит сухой румянец. Язык сограждан стал мне как чужой, В своей стране я словно иностранец.
Вот вижу я: Воскресные сельчане У волости, как в церковь, собрались. Корявыми, немытыми речами Они свою обсуживают "жись".
Уж вечер. Жидкой позолотой Закат обрызгал серые поля. И ноги босые, как телки под ворота, Уткнули по канавам тополя.
Хромой красноармеец с ликом сонным, В воспоминаниях морщиня лоб, Рассказывает важно о Буденном, О том, как красные отбили Перекоп.
"Уж мы его - и этак и раз-этак,- Буржуя энтого... которого... в Крыму..." И клены морщатся ушами длинных веток, И бабы охают в немую полутьму.
С горы идет крестьянский комсомол, И под гармонику, наяривая рьяно, Поют агитки Бедного Демьяна, Веселым криком оглашая дол.
Вот так страна! Какого ж я рожна Орал в стихах, что я с народом дружен? Моя поэзия здесь больше не нужна, Да и сам я тоже здесь не нужен.
Ну что ж! Прости, родной приют. Чем сослужил тебе, и тем уж я доволен. Пускай меня сегодня не поют - Я пел тогда, когда был край мой болен.
Приемлю все. Как есть все принимаю. Готов идти по выбитым следам. Отдам всю душу октябрю и маю, Но только лиры милой не отдам.
Я не отдам ее в чужие руки, Ни матери, ни другу, ни жене. Лишь только мне она свои вверяла звуки И песни нежные лишь только пела мне.
Цветите, юные! И здоровейте телом! У вас иная жизнь, у вас другой напев. А я пойду один к неведомым пределам, Душой бунтующей навеки присмирев.
Но и тогда, Когда во всей планете Пройдет вражда племен, Исчезнет ложь и грусть,- Я буду воспевать Всем существом в поэте Шестую часть земли С названьем кратким "Русь".
Уже около полуночи. Город спит . Мое любимое одиночество, когда можно было бы вот так посидеть укутавшись плетом, смотря на заснеженные городские улицы и подумать.Как я люблю ночь. Тишину.Все это такому романтическому настроению, что казалось, будто проблем вообще не существует в этом мире.Наблюдать как плавно летят снежинки, как переливается всеми красками снег в лучах луны.
Где-то вдалеке промелькнула тень случайного прохожего, который явно спешил поскорее уйти в тепло из этой зимней сказки. А вот там, как раз напротив окна парень провожает свою девушку, которая уже явно опаздывает домой, это было заметно по их быстрой ходьбе.
Сейчас город спит и это наполняет зимнее улицы какой-то загадкой, таинственностью.Завтра же все будет по- старому. Вся та же суета, Люди будут бежать ,торопиться, а за чем бежать, за чем торопиться, наверное, если просить, никто из них не ответит на этот вопрос. А жизнь-то проходит проходит в таком быстром темпе, с такой грудой проблем, которое по сути дела сами же надуманы людьми, что мы даже не успеваем наслаждаться, наслаждаться жизнью, любовью, счастьем, улыбками или просто спокойствием. А потом, на склоне лет, вздохнув, мы, скажем: «а жизнь пролетела так быстро» Еще бы. Если всю жизнь гнаться на миражем.
А там все тот же снег. Все та же прелесть. Но вот только луну закрыли, эти мерзкие тучи. А за окном светало. Наступал новый день.
С.Есенин "Русь советская"
А. СахаровуТот ураган Нас мало уцелело.
На перекличке дружбы многих нет.
Я вновь вернулся в край осиротелый,
В котором не был восемь лет.
Кого позвать мне? С кем мне поделиться
Той грустной радостью, что я остался жив?
Здесь даже мельница - бревенчатая птица
С крылом единственным - стоит, глаза смежив.
Я никому здесь не знаком,
А те, что помнили, давно забыли.
И там, где был когда-то отчий дом,
Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.
А жизнь кипит.
Вокруг меня снуют
И старые и молодые лица.
Но некому мне шляпой поклониться,
Ни в чьих глазах не нахожу приют.
И в голове моей проходят роем думы:
Что родина?
Ужели это сны?
Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый
Бог весть с какой далекой стороны.
И это я!
Я, гражданин села,
Которое лишь тем и будет знаменито,
Что здесь когда-то баба родила
Российского скандального пиита.
Но голос мысли сердцу говорит:
"Опомнись! Чем же ты обижен?
Ведь это только новый свет горит
Другого поколения у хижин.
Уже ты стал немного отцветать,
Другие юноши поют другие песни.
Они будут интересней -
Уж не село, а вся земля им мать".
Ах, родина! Какой я стал смешной.
На щеки впалые летит сухой румянец.
Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец.
Вот вижу я:
Воскресные сельчане
У волости, как в церковь, собрались.
Корявыми, немытыми речами
Они свою обсуживают "жись".
Уж вечер. Жидкой позолотой
Закат обрызгал серые поля.
И ноги босые, как телки под ворота,
Уткнули по канавам тополя.
Хромой красноармеец с ликом сонным,
В воспоминаниях морщиня лоб,
Рассказывает важно о Буденном,
О том, как красные отбили Перекоп.
"Уж мы его - и этак и раз-этак,-
Буржуя энтого... которого... в Крыму..."
И клены морщатся ушами длинных веток,
И бабы охают в немую полутьму.
С горы идет крестьянский комсомол,
И под гармонику, наяривая рьяно,
Поют агитки Бедного Демьяна,
Веселым криком оглашая дол.
Вот так страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и сам я тоже здесь не нужен.
Ну что ж!
Прости, родной приют.
Чем сослужил тебе, и тем уж я доволен.
Пускай меня сегодня не поют -
Я пел тогда, когда был край мой болен.
Приемлю все.
Как есть все принимаю.
Готов идти по выбитым следам.
Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.
Я не отдам ее в чужие руки,
Ни матери, ни другу, ни жене.
Лишь только мне она свои вверяла звуки
И песни нежные лишь только пела мне.
Цветите, юные! И здоровейте телом!
У вас иная жизнь, у вас другой напев.
А я пойду один к неведомым пределам,
Душой бунтующей навеки присмирев.
Но и тогда,
Когда во всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнет ложь и грусть,-
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким "Русь".