Я читала роман о тебе и твоих приключениях. Особенно мне понравилась история, где ты с Гекельберри Финном не в чём неповинного Поттера, признавшись, что в тот страшный день (понятно почему) присутствовали на кладбище, когда убили доктора. Мне по душе такие черты твоего характера, как смелость, хотя сам ты не раз дрожал от страха, когда считал, что индеец Джо не простит тебе твое откровение на суде или когда ты потерял выход из пещеры и очень волновался из-за этого и из-за Бекки. Мне тоже есть, чем гордиться, а именно тем, что я узнала о тебе, о твоих верных друзьях, и от твоих, зачастую, верных поступках тебе Том за то что ты есть, и за то что ты чесный и добрый человек.
По пути домой Дон Кихоту и Санчо пришлось вновь посетить герцогский замок, ибо его владельцы так же помешались на шутках и розыгрышах, как Дон Кихот — на рыцарских романах. В замке стоял катафалк с телом горничной Альтисидоры, якобы умершей от безответной любви к Дон Кихоту. Чтобы её воскресить, Санчо должен был вытерпеть двадцать четыре щелчка по носу, двенадцать щипков и шесть булавочных уколов. Санчо был очень недоволен; почему-то и для того, чтобы расколдовать Дульсинею, и для того, чтобы оживить Альтисидору, должен был страдать именно он, не имевший к ним никакого отношения. Но все так уговаривали его, что он в конце концов согласился и вытерпел пытку. Видя, как ожила Альтисидора, Дон Кихот стал торопить Санчо с самобичеванием, дабы расколдовать Дульсинею. Когда он обещал Санчо щедро заплатить за каждый удар, тот охотно стал хлестать себя плетью, но быстро сообразив, что стояла ночь и они находились в лесу, стал стегать деревья. При этом он так жалобно стонал, что Дон Кихот разрешил ему прерваться и продолжить бичевание следующей ночью. На постоялом дворе они встретили Альваро Тарфе, выведенного во второй части подложного «Дон Кихота». Альваро Тарфе признал, что никогда не видел ни Дон Кихота, ни Санчо Пансу, которые стояли перед ним, но видел другого Дон Кихота и другого Санчо Пансу, вовсе на них не похожих. Вернувшись в родное село, Дон Кихот решил на год сделаться пастухом и предложил священнику, бакалавру и Санчо Пансе последовать его примеру. Они одобрили его затею и согласились к нему присоединиться. Дон Кихот уже стал переделывать их имена на пасторальный лад, но вскоре занемог. Перед смертью разум его прояснился, и он называл себя уже не Дон Кихотом, а Алонсо Кихано. Он проклинал рыцарские романы, затуманившие его разум, и умер спокойно и по-христиански, как не умирал ни один странствующий рыцарь.
Здравствуй, Том!
Я читала роман о тебе и твоих приключениях. Особенно мне понравилась история, где ты с Гекельберри Финном не в чём неповинного Поттера, признавшись, что в тот страшный день (понятно почему) присутствовали на кладбище, когда убили доктора. Мне по душе такие черты твоего характера, как смелость, хотя сам ты не раз дрожал от страха, когда считал, что индеец Джо не простит тебе твое откровение на суде или когда ты потерял выход из пещеры и очень волновался из-за этого и из-за Бекки. Мне тоже есть, чем гордиться, а именно тем, что я узнала о тебе, о твоих верных друзьях, и от твоих, зачастую, верных поступках тебе Том за то что ты есть, и за то что ты чесный и добрый человек.
Объяснение:
Походит на то что вам надо, товарищъ вопрашающий.
По пути домой Дон Кихоту и Санчо пришлось вновь посетить герцогский замок, ибо его владельцы так же помешались на шутках и розыгрышах, как Дон Кихот — на рыцарских романах. В замке стоял катафалк с телом горничной Альтисидоры, якобы умершей от безответной любви к Дон Кихоту. Чтобы её воскресить, Санчо должен был вытерпеть двадцать четыре щелчка по носу, двенадцать щипков и шесть булавочных уколов. Санчо был очень недоволен; почему-то и для того, чтобы расколдовать Дульсинею, и для того, чтобы оживить Альтисидору, должен был страдать именно он, не имевший к ним никакого отношения. Но все так уговаривали его, что он в конце концов согласился и вытерпел пытку. Видя, как ожила Альтисидора, Дон Кихот стал торопить Санчо с самобичеванием, дабы расколдовать Дульсинею. Когда он обещал Санчо щедро заплатить за каждый удар, тот охотно стал хлестать себя плетью, но быстро сообразив, что стояла ночь и они находились в лесу, стал стегать деревья. При этом он так жалобно стонал, что Дон Кихот разрешил ему прерваться и продолжить бичевание следующей ночью. На постоялом дворе они встретили Альваро Тарфе, выведенного во второй части подложного «Дон Кихота». Альваро Тарфе признал, что никогда не видел ни Дон Кихота, ни Санчо Пансу, которые стояли перед ним, но видел другого Дон Кихота и другого Санчо Пансу, вовсе на них не похожих. Вернувшись в родное село, Дон Кихот решил на год сделаться пастухом и предложил священнику, бакалавру и Санчо Пансе последовать его примеру. Они одобрили его затею и согласились к нему присоединиться. Дон Кихот уже стал переделывать их имена на пасторальный лад, но вскоре занемог. Перед смертью разум его прояснился, и он называл себя уже не Дон Кихотом, а Алонсо Кихано. Он проклинал рыцарские романы, затуманившие его разум, и умер спокойно и по-христиански, как не умирал ни один странствующий рыцарь.