Минский, следуя из Смоленска в Петербург, проезжая мимо станции, где живут станционный смотритель вместе со своей дочкой Дуняшей, пораженный её красотой, притворяется больным, чтобы девушка ухаживала за ним, а затем уговаривает её бежать с ним в столицу. Уговоры срабатывают, и он тайком от отца уволит ее. В повести просматривается тема социального статуса героев. Одной из отличительной черт смотритель является излишнее доверие к людям, что сослужило ему плохую службу. Поначалу станционный смотритель доверился приезжему гусар, не сумев распознать скрытых замыслу в своего постояльца. Ради достижения своих целей, Минский идёт на любые ухищрения, а именно, на обман, подлость. Осуждение темы обмана описано в повести Карамзина Бедная Лиза. Эраст наказан за обман, он не счастлив. В комедии Фонвизина Недоросль больше всех наказана госпожа Простакова за желание обманным путем женить сына на Софья.
Ст А. С. Пушкина составлял 2 аршина 5 вершков с половиной (он замерен художником Григорием Чернецовым 15 апреля 1832 года)[77]. Это 166,7 см, что на то время было для мужчины немало (рост жены Пушкина составлял 173 см)[78]. О внешности Пушкина у современников сложились различные мнения. В бо́льшей степени они зависят от отношения к нему. В общепринятом понимании Пушкина никто не называл красивым, однако многие отмечали, что черты его лица делались прекрасными, когда становились отражением его одухотворённости. М. В. Юзефовичособенно обращал внимание на глаза Пушкина, «в которых, казалось, отражалось всё прекрасное в природе»[79]. Л. П. Никольская, встретившая в 1833 году Пушкина на обеде у нижегородского губернатора, так описывает его: «Немного смуглое лицо его было оригинально, но некрасиво: большой открытый лоб, длинный нос, толстые губы — вообще неправильные черты. Но что у него было великолепно — это тёмно-серые с синеватым отливом глаза — большие, ясные. Нельзя передать выражение этих глаз: какое-то жгучее, и при том ласкающее, приятное. Я никогда не видела лица более выразительного: умное, доброе, энергичное. <…> Он хорошо говорит: ах, сколько было ума и жизни в его неискусственной речи! А какой он весёлый, любезный, прелесть! Этот дурняшка мог нравиться…»[80]
«Немного смуглое лицо его было оригинально, но некрасиво: большой открытый лоб, длинный нос, толстые губы — вообще неправильные черты. Но что у него было великолепно — это тёмно-серые с синеватым отливом глаза — большие, ясные. Нельзя передать выражение этих глаз: какое-то жгучее, и при том ласкающее, приятное. Я никогда не видела лица более выразительного: умное, доброе, энергичное. <…> Он хорошо говорит: ах, сколько было ума и жизни в его неискусственной речи! А какой он весёлый, любезный, прелесть! Этот дурняшка мог нравиться…»[80]