Замечательно умно! – думает сердито девятилетний даня иевлев, лежа животом на шкуре белого медведя и постукивая каблуком о каблук поднятых кверху ног. – замечательно! только большие и могут быть такими притворщиками. сами заперли меня в темную гостиную, а сами развлекаются тем, что увешивают елку. а от меня требуют, чтобы я делал вид, будто ни о чем не догадываюсь. вот они какие – взрослые! " на улице горит газовый фонарь, и золотит морозные разводы на стеклах, и, скользя сквозь листья латаний и фикусов, стелет легкий золотистый узор на полу. слабо блестит в полутьме изогнутый бок рояля. "да и что веселого, по правде сказать, в этой елке? – продолжает размышлять даня. – ну, придут знакомые мальчики и девочки и будут притворяться, в угоду большим, умными и воспитанными за каждым гувернантка или какая-нибудь старенькая заставят говорить все время затеют какую-нибудь прескучную игру, в которой непременно нужно называть имена зверей, растений или городов, а взрослые будут вмешиваться и поправлять маленьких. велят ходить цепью вокруг елки и что-нибудь петь и для чего-то хлопать в ладоши, потом все усядутся под елкой, и дядя ника прочитает вслух ненатуральным, актерским, "давлючим", как говорит сонина няня, голосом рассказ о бедном мальчике, который замерзает на улице, глядя на роскошную елку богача. а потом подарят готовальню, глобус и детскую книжку с а коньков или лыж уж наверно не и пошлют спать. нет, ничего не понимают эти вот и он самый главный человек в городе и, конечно, самый недаром его называют городской но и он мало чего понимает. он до сих пор думает, что даня маленький ребенок, а как бы он удивился, узнав, что даня давным-давно уже решился стать знаменитым авиатором и открыть оба полюса. у него уже и план летающего корабля готов, нужно только достать где-нибудь гибкую стальную полосу, резиновый шнур и большой, больше дома, шелковый зонтик. именно на таком аэроплане даня чудесно летает по ночам во сне".
