Как известно, Вергилий написал свою знаменитейшую «Энеиду» по инициативе Августа. Он желал в пышной форме прославить империю Августа, так как был ее искренним приверженцем. Грандиозный рост Римской империи нуждался как в исторической, так и в идеологической подпочве. Но самих исторических фактов в подобных случаях бывает мало. Здесь всегда на приходит мифология, роль которой заключается, чтобы обычную историю превратить в чудо. Таким мифологическим обоснованием всей римской истории и есть та концепция, которую использовал Вергилий в своей поэме. Он не был ее изобретателем, а лишь своего рода реформатором, а главное – ее талантливым выразителем. Мотив прибытия Энея к Италии встречается еще у греческого лирика Стесихора. Римские эпики и историки тоже не отставали в этом от греков, и почти каждый из них отдавал дань этой легенде.
Современное состояние вергилиеведения позволяет уверенно судить о высоком уровне изученности проблемы жанрового своеобразия национального римского эпоса «Энеиды» как в зарубежном, так и в отечественном литературоведении. Методологически значимыми для курсовой работы являются труды С.С. Аверинцева, М.Л. Гаспарова, В.Н. Топорова, Н.В. Моревой-Вулих. Значимую научную установку дает С.С. Аверинцев в своей работе «Две тысячи лет с Вергилием: Перечитывая классику». Он подчеркивает величие Вергилия как «поэта истории как времени, насыщенного значением, поэт «знамений времени», определяющих конец старому и начало новому».
Актуальность изучения проблемы жанра «Энеиды» заключается в выяснении той значимости, которую обрело произведение, став национальным римским эпосом и чтившееся в веках как самое полное и законченное выражение римской культуры.
По определению С.С. Аверинцева, значимость Вергилия заключается в том, что «это поэт истории как времени, насыщенного значением, поэт «знамений времени», определяющих конец старому и начало новому; он сумел превратить свой Рим в общечеловеческий символ истории - конца и нового начала» [Аверинцев: 1982, с.201].
Первоначальный замысел «Энеиды» сводился к намерению воспеть «битвы Цезаря», т.е. Октавиана, о чем Вергилий объявил еще в «Георгиках» [Покровский: 1942, с. 198].
Окончательная «Энеида» не имеет с этим ничего общего, ее предмет шире и выше:
не история, а миф,
не Август, а Рим,
не свершенные подвиги, а предопределенная миссия. В судьбе героя, Энея, представлена судьба римского народа, и шире, судьба человечества.
Прослужив всю войну, гвардии капитан алексей алексеевич иванов убывает из армии по демобилизации. на станции, долго дожидаясь поезда, он знакомится с девушкой машей, дочерью пространщика, которая служила в столовой их части. двое суток они едут вместе, и ещё на двое суток иванов задерживается в городе, где маша родилась двадцать лет назад. на прощание иванов целует машу, запоминая навсегда, что её волосы пахнут, «как осенние павшие листья в лесу».через день на вокзале родного города иванова встречает сын петрушка. ему уже пошёл двенадцатый год, и отец не сразу узнает своего ребёнка в серьёзном подростке. жена любовь васильевна ждёт их на крыльце дома. иванов обнимает жену, чувствуя забытое и знакомое тепло любимого человека. дочь, маленькая настя, не помнит отца и плачет. петрушка одёргивает ее: «это отец наш, он нам родня! » семья начинает готовить праздничное угощение. всеми командует петрушка — иванов удивляется, какой взрослый и по-стариковски мудрый у него сын. но ему больше нравится маленькая кроткая настя. иванов спрашивает жену, как они здесь жили без него. любовь васильевна стесняется мужа, как невеста: она отвыкла от него. иванов со стыдом чувствует, что ему что-то мешает всем сердцем радоваться возвращению, — после долгих лет разлуки он не может сразу понять даже самых родных людей.семья сидит за столом. отец видит, что дети едят мало. когда сын равнодушно объясняет: «а я хочу, чтоб вам больше досталось», — родители, содрогнувшись, переглядываются. настя прячет кусок пирога — «для дяди семена». иванов расспрашивает жену, кто такой этот дядя семен. любовь васильевна объясняет, что у семена евсеевича немцы убили жену и детей, и он попросился к ним ходить играть с детьми, и ничего дурного они от него не видели, а только слушая её, иванов улыбается по-недоброму и закуривает. петрушка распоряжается по хозяйству, указывает отцу, чтобы он завтра стал на довольствие, — и иванов чувствует свою робость перед сыном.вечером после ужина, когда дети ложатся спать, иванов выпытывает у жены подробности жизни, которую она провела без него. петрушка подслушивает, ему жалко мать. этот разговор мучителен для обоих — иванов боится подтверждения своих подозрений в неверности жены, но она откровенно признается, что с семеном евсеевичем у неё ничего не было. она ждала своего мужа и только его любила. лишь однажды, «когда совсем умирала её душа», с ней стал близким один человек, инструктор райкома, но она , что позволила ему быть близким. она поняла, что только с мужем может быть спокойной и счастливой. «без тебя мне некуда деться, нельзя спасти себя для живи с нами, алеша, нам хорошо будет! » — говорит любовь васильевна. петрушка слышит, как отец стонет и с хрустом раздавливает стекло лампы. «в сердце ты ранила меня, а я тоже человек, а не » утром иванов собирается. петрушка выговаривает ему все про их тяжёлую жизнь без него, как мать его ждала, а он приехал, и мать плачет. отец сердится на него: «да ты ещё не понимаешь ничего! » — «ты сам не понимаешь. у нас дело есть, жить надо, а вы ругаетесь, как глупые » и петрушка рассказывает про дядю харитона, которому изменяла жена, и они тоже ругались, а потом харитон сказал, что у него тоже много было всяких на фронте, и они с женой посмеялись и помирились, хотя харитон все выдумал про свои иванов с удивлением слушает эту .он уходит утром на вокзал, выпивает водки и садится на поезд, чтобы ехать к маше, у которой волосы пахнут природой. дома петрушка, проснувшись, видит одну только настю — мать ушла на работу. расспросив настю, как уходил отец, он на минуту задумывается, одевает сестру и ведёт её за собой. иванов стоит в тамбуре поезда, который проезжает недалеко от его дома. у переезда он видит фигурки детей — тот, кто побольше, тащит быстро за собой меньшего, не успевающего перебирать ножками. иванов уже знает, что это — его дети. они далеко позади, и петрушка по-прежнему волочит за собой непоспевающую настю. иванов кидает вещевой мешок на землю, спускается на нижнюю ступень вагона и сходит с поезда «на ту песчаную дорожку, по которой бежали ему вослед его дети».
Как известно, Вергилий написал свою знаменитейшую «Энеиду» по инициативе Августа. Он желал в пышной форме прославить империю Августа, так как был ее искренним приверженцем. Грандиозный рост Римской империи нуждался как в исторической, так и в идеологической подпочве. Но самих исторических фактов в подобных случаях бывает мало. Здесь всегда на приходит мифология, роль которой заключается, чтобы обычную историю превратить в чудо. Таким мифологическим обоснованием всей римской истории и есть та концепция, которую использовал Вергилий в своей поэме. Он не был ее изобретателем, а лишь своего рода реформатором, а главное – ее талантливым выразителем. Мотив прибытия Энея к Италии встречается еще у греческого лирика Стесихора. Римские эпики и историки тоже не отставали в этом от греков, и почти каждый из них отдавал дань этой легенде.
Современное состояние вергилиеведения позволяет уверенно судить о высоком уровне изученности проблемы жанрового своеобразия национального римского эпоса «Энеиды» как в зарубежном, так и в отечественном литературоведении. Методологически значимыми для курсовой работы являются труды С.С. Аверинцева, М.Л. Гаспарова, В.Н. Топорова, Н.В. Моревой-Вулих. Значимую научную установку дает С.С. Аверинцев в своей работе «Две тысячи лет с Вергилием: Перечитывая классику». Он подчеркивает величие Вергилия как «поэта истории как времени, насыщенного значением, поэт «знамений времени», определяющих конец старому и начало новому».
Актуальность изучения проблемы жанра «Энеиды» заключается в выяснении той значимости, которую обрело произведение, став национальным римским эпосом и чтившееся в веках как самое полное и законченное выражение римской культуры.
По определению С.С. Аверинцева, значимость Вергилия заключается в том, что «это поэт истории как времени, насыщенного значением, поэт «знамений времени», определяющих конец старому и начало новому; он сумел превратить свой Рим в общечеловеческий символ истории - конца и нового начала» [Аверинцев: 1982, с.201].
Первоначальный замысел «Энеиды» сводился к намерению воспеть «битвы Цезаря», т.е. Октавиана, о чем Вергилий объявил еще в «Георгиках» [Покровский: 1942, с. 198].
Окончательная «Энеида» не имеет с этим ничего общего, ее предмет шире и выше:
не история, а миф,
не Август, а Рим,
не свершенные подвиги, а предопределенная миссия. В судьбе героя, Энея, представлена судьба римского народа, и шире, судьба человечества.