Вы меня вряд ли запомнили, господин полковник, а я - тот самый татарин, солдат, которого били палками такие же солдаты. Били по вашему приказанию и под вашим наблюдением. Я корчился от боли, невыносимо страдал и просил "Братцы, помилосердуйте!", но вы зорко следили, чтобы никто из них не "помазал". Вы были такой бравый, лощеный, румяный, подтянутый в своей офицерской шинели, фуражке и замшевых перчатках. А я такой слабосильный, униженный, окровавленный, страдающий. Вас, как и меня, давно уже нет на свете, и я пишу вам, чтобы спросить: не мучает ли вас совесть за издевательство над маленьким человеком, не страдаете ли вы от тоски. А как вы наказаны за свою жестокость? Господь ведь наказал вас, правда? Мне вас жаль по-человечески, ведь в вашем сердце нет ни капли сострадания. Жаль ваших внуков: они будут в ответе за вашу бесчеловечность. На этом прощайте.
Вы меня вряд ли запомнили, господин полковник, а я - тот самый татарин, солдат, которого били палками такие же солдаты. Били по вашему приказанию и под вашим наблюдением. Я корчился от боли, невыносимо страдал и просил "Братцы, помилосердуйте!", но вы зорко следили, чтобы никто из них не "помазал". Вы были такой бравый, лощеный, румяный, подтянутый в своей офицерской шинели, фуражке и замшевых перчатках. А я такой слабосильный, униженный, окровавленный, страдающий. Вас, как и меня, давно уже нет на свете, и я пишу вам, чтобы спросить: не мучает ли вас совесть за издевательство над маленьким человеком, не страдаете ли вы от тоски. А как вы наказаны за свою жестокость? Господь ведь наказал вас, правда? Мне вас жаль по-человечески, ведь в вашем сердце нет ни капли сострадания. Жаль ваших внуков: они будут в ответе за вашу бесчеловечность. На этом прощайте.
О том, чтобы оставаться человеком при любых обстоятельствах
говорит и Б. Житков и Д. Лондон.
Оба рассказывают о том как ведут себя люди в трагической ситуации.
Экстремальная ситуация диктует иногда свои условия.
Скупыми словами, почти без эмоций и метафор, описывает Джек Лондон
путь одинокого человека через всю Аляску, преданного другом и
сопровождаемого голодным больным волком.
Это рассказ о воли к жизни, заменившей человеку все остальные чувства.
Когда разум уже отказывался служить ему, а тело повиноваться, только
желание жить руководило его действиями, диктовало единственно верные
решения, и, в конце концов
Неистребимое, неугасающее желание жить-вот что двигало героем, дало
ему силы доползти до берега.
У Б. Житкова рассказ о команде на пароходе, в трюме которого горит
бертолетова соль. Описание в "Механике Салерно" посвящено не столько
пожару – таких описаний в мировой литературе очень много, сколько
анализу подвига команды, которая сохраняет пассажиров от гибели и
страха. Человек всегда в ответе за свои действия и свои поступки.
В любых ситуациях, при любых обстоятельствах, даже самых необычных, экстремальных, нужно оставаться человеком, то есть жить в согласии с
совестью.
Оба произведения заставляют задуматься о дружбе и предательстве, о
настоящих и мнимых жизненных ценностях, об огромном желании жить.