Вмае 1820 г. пушкин был выслан из столицы и отправлен в фактическую ссылку на юг (официально – переведен на новое место службы).южный период отчетливо разделялся на два временных отрезка – до и после кризиса 1823 г. период южной ссылки справедливо считается периодом почти полного господства романтизма. на юге пушкин знакомится с поэзией байрона, и это усиливает волновавшие его романтические настроения. южный период творчества связан с воплощением романтического характера байроновского типа («современного человека», представленного чайльд-гарольдом) в его интерпретации – вольнолюбивого мечтателя и разочарованного индивидуалиста. пушкин овладевает романтической темой, романтической проблематикой и романтическим стилем. он окончательно сводит воедино стили двух течений романтизма – психологического и гражданского, или социального[85]. и, что существенно, этот синтез предстал в больших лироэпических жанрах. именно в романтической лирике и в романтических поэмах пушкин преодолевает жанровое мышление.итак, влияние байрона и чтение его поэм определили устремленность к романтизму и творческое содержание южного периода. и все-таки связывать южный период только с воздействием байрона было бы опрометчиво. для понимания творческого развития пушкина в суждение о будто бы полном господстве романтизма в южный период нужно внести существенные коррективы. на юге пушкин испытал не только влияние байрона, но пережил глубокий интерес к французскому поэту-классику андре шенье, со стихотворениями которого, только что вышедшими (1819), он познакомился перед отъездом на юг. том стихотворений андре шенье стал любимым чтением пушкина в южный период. шенье с его пластикой, сдержанностью, гармонией явился для пушкина прямым и оберегающим противовесом байроновской безудержной и часто алогичной эмоциональности. к этому нужно добавить, что в пушкине не угасли ни наследие парни и просвещенного xviii в., ни вольтеровский скептицизм: именно на юге, следуя этим традициям, он написал шутливую, сладострастную и богохульную, но вовсе не антирелигиозную поэму «гавриилиада» (1821).
Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце — не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится а лиловый ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра… Но вот опять хлынули играющие лучи, — и весело и величава, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но