Карл Иванович, которому поручены учеба и воспитание Николеньки Иртеньева и его брата Володи, — домашний учитель, гувернер. Для меня это необычно и непривычно. Знаю, что бывают репетиторы, но это совсем другое: дополнительные занятия за отдельную плату. А вот так, чтобы жить в семье, отчасти заменять детям и няньку, и даже родителей – это совсем другое.
Карл Иванович – человек необычайной доброты. На него даже рассердиться невозможно: рассердишься, что не дал выспаться, точнее, понежиться в кровати – и тут же сам на себя досадуешь – как ты мог?
Как истинный немец, Карл Иванович умеет разделять личное и деловое. Как бы он ни любил вверенных его попечению детей, он зорко следит, чтобы те не были чересчур избалованными, следовали правилу «делу время – потехе час».
Он одинок, история его жизни ужасная и в чужих детях – весь смысл его теперешней жизни. Всю нерастраченную ласку и нежность он дарит им, и нежные детские сердца не могут горячо не откликаться на эти непосредственные проявления сердечных чувств.
Я бы очень хотел, чтобы меня по жизни вёл такой человек, как Карл Иванович – в чем-то несуразный, нелепый, но беззаветно влюбленный в науку и щедрый на доброту.
Карл Иванович – человек необычайной доброты. На него даже рассердиться невозможно: рассердишься, что не дал выспаться, точнее, понежиться в кровати – и тут же сам на себя досадуешь – как ты мог?
Как истинный немец, Карл Иванович умеет разделять личное и деловое. Как бы он ни любил вверенных его попечению детей, он зорко следит, чтобы те не были чересчур избалованными, следовали правилу «делу время – потехе час».
Он одинок, история его жизни ужасная и в чужих детях – весь смысл его теперешней жизни. Всю нерастраченную ласку и нежность он дарит им, и нежные детские сердца не могут горячо не откликаться на эти непосредственные проявления сердечных чувств.
Я бы очень хотел, чтобы меня по жизни вёл такой человек, как Карл Иванович – в чем-то несуразный, нелепый, но беззаветно влюбленный в науку и щедрый на доброту.