Поэтический мир Лермонтова богат и разнообразен. В нем и боярин Орша, и купец Калашников, и мятежный борец Мцыри. «Любимый идеал» поэта близок личности самого Лермонтова, лирическому герою его поэзии. Лермонтову, как и Мцыри, свойственны «пламенная страсть» к свободе, стремление к действию. Эмоциональная речь Мцыри с необыкновенной силой выражает его пылкую, вольнолюбивую натуру, возвышает его настроения и переживания. Своеобразие личности юноши подчеркивают необычные обстоятельства его жизни. Судьба с детства обрекла его на унылое монастырское существование, которое было чуждо его пламенной натуре. Неволя не смогла убить в нем стремления к свободе, наоборот, она укрепила его. И это разожгло в его душе желание любой ценой увидеть Родину. Находясь в монастыре, Мцыри томился от одиночества. Он не находил ни одной родственной души, с кем он мог поговорить, кому мог открыться. Монастырь превратился для него в тюрьму. Все это подтолкнуло его на побег. Он хочет убежать от людской жизни и в объятиях природы. Убежав во время грозы, Мцыри впервые видит мир, который был скрыт от него стенами монастыря. Поэтому он так пристально вглядывается в каждую открывающуюся ему картину. Красота, великолепие Кавказа ослепляет Мцыри. Он сохраняет в памяти «пышные поля, покрытые венцом дерев, разросшихся кругом», «горные хребты, причудливые, как мечты». Эти картины всколыхнули в герое смутные воспоминания о родной стране, которой он был лишен ребенком. Пейзаж в поэме составляет не только фон, который окружает героя. Он раскрыть его характер и становится одним из создания образа. О характере Мцыри можно судить по тому, как он описывает природу. Юношу привлекает могущество, размах кавказской природы. Его совершенно не пугают опасности, которые таятся в ней. Мцыри воспринимает природу во всей ее цельности, а это говорит о его душевной широте. Восприятие пейзажа усиливается благодаря красочным эпитетам, которые использует Мцыри в своем рассказе («сердитый вал», «сонные цветы», «горящая бездна»). Эмоциональность образов усиливается с необычных сравнений. Например, деревья на холме напоминают ему «братьев в пляске круговой». Этот образ как будто навеян воспоминаниями о родных, о родном ауле. Кульминацией трехдневных скитаний Мцыри является его схватка с барсом. Он мечтал о битве с достойным соперником. Барс и стал для него этим противником. В этом эпизоде раскрылось бесстрашие Мцыри, жажда борьбы, презрение к смерти. Через всю свою короткую жизнь Мцыри пронес могучую страсть к свободе, к борьбе. Своеобразие образа Мцыри состоит в том, что в нем отразились реальные черты человека-горца. Белинский назвал Мцыри «огненной душой», «исполинской натурой», «любимым идеалом поэта». Романтический образ Мцыри в этой повести продолжает пробуждать в людях стремление к действию, боренью.
Жил-был муравей. Впрочем, тысячи других его сородичей тоже жили-были, поэтому его не надо считать каким-то особенным. А его и не считали. Но все же, почему мой рассказ пойдет именно про этого, а не про какого-либо другого муравья? Потому что отличие у него все-таки было. Только не внешнее, а внутреннее. Он хотел летать. Вы, конечно, удивитесь - муравей, и вдруг летать? Конечно, бывают муравьи с крыльями - но наш к таковым не относился. Как говорится, рожденный ползать летать не может, но хочет. Бабочки, стрекозы, мотыльки, звонко смеясь, каждый день порхают над трудящимися на жаре муравьями. Те, конечно, проклинают "этих крылатых лоботрясов", но что толку? А нашему муравью они нравились. Если он и завидовал летающим насекомым, то только белой завистью. Особенно он любил изящных бабочек, сквозь крылья которых просвечивает солнце! И именно ему, крохе-муравью, посчастливилось встретиться с одной из этих богинь. Она спустилась к нему с небес в самый разгар работы. Все муравьи разом заворчали - опять эта крылатая бестия прилетела! Но богиня не обратила на них внимания. Наш герой остановился как завороженный. Сзади его толкнул и заорал что-то другой муравей - был, видимо, в плохом настроении. А наш муравей не обратил на него внимания и сошел с дороги - чтобы не мешать движению. - Бабочка, мне давно было интересно узнать, - начал он. - Да-да, я тебя слушаю, - сказала она и захлопала ресницами. - Ты любишь летать? - Странный вопрос... Раньше я об этом не думала. - Как?! Это же так прекрасно - летать?!! - Муравей не удивился, нет, он негодовал. - Что же тут прекрасного? - улыбнулась бабочка. - Мне как раз наоборот казалось это очень скучным - гораздо интереснее, например, ползать по разным ходам в муравейнике... ведь у вас целый мир - целый мир, где жители - одни муравьи. А летать... ну что - летать? Ничего особенного. Мимо прожужжал старый шмель. - А, молодежь прохлаждается! Как кабачки опылять - так сразу дядюшка шмель. Огурцы - дядюшка шмель. А сами тут болтают в теньке! А я - работай! Не жизнь - мученье одно! Был бы я на вашем месте... Шмель улетел. Муравей и Бабочка долго смотрели ему вслед. Неужели и это райское создание тоже чем-то недовольно?
Но все же, почему мой рассказ пойдет именно про этого, а не про какого-либо другого муравья? Потому что отличие у него все-таки было. Только не внешнее, а внутреннее. Он хотел летать.
Вы, конечно, удивитесь - муравей, и вдруг летать? Конечно, бывают муравьи с крыльями - но наш к таковым не относился. Как говорится, рожденный ползать летать не может, но хочет. Бабочки, стрекозы, мотыльки, звонко смеясь, каждый день порхают над трудящимися на жаре муравьями. Те, конечно, проклинают "этих крылатых лоботрясов", но что толку?
А нашему муравью они нравились. Если он и завидовал летающим насекомым, то только белой завистью. Особенно он любил изящных бабочек, сквозь крылья которых просвечивает солнце!
И именно ему, крохе-муравью, посчастливилось встретиться с одной из этих богинь. Она спустилась к нему с небес в самый разгар работы. Все муравьи разом заворчали - опять эта крылатая бестия прилетела! Но богиня не обратила на них внимания. Наш герой остановился как завороженный. Сзади его толкнул и заорал что-то другой муравей - был, видимо, в плохом настроении. А наш муравей не обратил на него внимания и сошел с дороги - чтобы не мешать движению.
- Бабочка, мне давно было интересно узнать, - начал он.
- Да-да, я тебя слушаю, - сказала она и захлопала ресницами.
- Ты любишь летать?
- Странный вопрос... Раньше я об этом не думала.
- Как?! Это же так прекрасно - летать?!! - Муравей не удивился, нет, он негодовал.
- Что же тут прекрасного? - улыбнулась бабочка. - Мне как раз наоборот казалось это очень скучным - гораздо интереснее, например, ползать по разным ходам в муравейнике... ведь у вас целый мир - целый мир, где жители - одни муравьи. А летать... ну что - летать? Ничего особенного.
Мимо прожужжал старый шмель.
- А, молодежь прохлаждается! Как кабачки опылять - так сразу дядюшка шмель. Огурцы - дядюшка шмель. А сами тут болтают в теньке! А я - работай! Не жизнь - мученье одно! Был бы я на вашем месте...
Шмель улетел. Муравей и Бабочка долго смотрели ему вслед. Неужели и это райское создание тоже чем-то недовольно?