Письмо
2. Прочитай рассказ и выполни задания
Наурыз - один из древних праздников на Востоке в этот день происходит
обновление в природе, гремит первый весенний гром, происходит набухание
почек на деревья, прорастает зелень.
Праздничный дастархан накрывается в каждом доме. Главное угощение -
"Наурыз коже". Это особое блюдо, в которое входит семь компонентов: вода, мясо,
соль, жр, мука, злаки и молоко.
Науры всегда сопровождается весельем Молодежь собирается у качелей -
алтыбакан Все поют, танцуют, играют в национальные игры На Наурыз часто
проводятся соревнования между юношами в борьбе, скачках, устраиваются айтысы, где
соревнуются акыны
Наурыз - праздник единства всех людей на Земле и природы, праздник гармонии,
света и добра!
Оаглавь тексти составь план.​

Творческое наследие Антона Дельвига немногочисленно, так как лицейский товарищ Пушкина, по собственному признанию, отличался хронической ленью. Именно поэтому он не преуспел в учебе и был одним из первых кандидатов на отчисление из Царскосельского лицея. Юного Дельвига лишь то, что он очень рано начал писать стихи, и в 16 лет уже публиковался в московских журналах. Именно этому периоду творчества поэта принадлежит стихотворение «К Диону», выдержанное в древнегреческой манере. Сам Антон Дельвиг на полном серьезе считал себя эллином и восхищался античной литературой. Поэтому неудивительно, что сюжет этого произведения основан на древнегреческой мифологии, а его главным героем является Дион (или Дионис) – бог виноделия.Именно к нему обращается юный поэт, предлагая скоротать время «под сенью развесистой рощи» и отдать дань уважения молодому фалернскому вину. «В честь вечно юного Вакха осушим мы дно золотое», — провозглашает свой первый тост поэт, отмечая при этом, что сам он настроен на философский лад. Действительно, в этом произведении Дельвиг рассуждает о том, насколько скоротечно время, и неумолимый бог Хронос беспощаден к юношам, которые просят его замедлить свой бег. В итоге молодой человек не успевает оглянуться, как превращается в дряхлого старика и ловит насмешки юного бога Эроса, который когда-то был к нему благосклонен. Поэтому поэт выводит для себя некую формулу счастья, утверждая, что не стоит «в жизни сей краткой за тщетною славой гоняться». По мнению поэта, жить вечно в трудах ради того, чтобы стать знаменитым, и при этом добровольно отказаться от счастья – глупо и расточительно. Ведь боги даровали человеку жизнь «для наслаждений любви», а не для того, чтобы он превозносил самого себя.Именно по этой причине Дельвиг считает, что бессмысленно тратить свою жизнь на то, чтобы разбогатеть. По его мнению, богиня Фортуна благосклонна лишь к тем, кто относится к богатству с легкостью и не боится потерять то, что имеет. Но при этом высшей ценностью для человека должны оставаться чувства, которые неподвластны деньгам, так как за них мы «счастье себе не прикупим». Мирская суета также утомляет юного поэта, который убежден, что жизнь нужно посвятить созерцанию прекрасного. Именно поэтому время от времени нужно приглашать бога Диона провести вечер под сенью деревьев и вкусить дары небес, к которым поэт относит вино и фрукты. Такое времяпровождение, по мнению Дельвига, позволяет обрести душевное равновесие и на время забыть мирские заботы, которые привносят в жизнь любого человека хаос и суету.

Прообразом для Грибоедова, скорее всего, послужила княгиня Марья Алексеевна Хованская. По крайней мере, об этом говорит на экскурсиях научный сотрудник музея А. И. Герцена Е. Г. Нарская.  Княгиня Марья Алексеевна Хованская, урожденная Яковлева, принадлежала, как и ее братья Пётр, Лев, Иван и Александр, к одному из самых знаменитых аристократических и богатых родов на Руси и на Москве. Род Яковлевых был из потомства Андрея Ивановича Кобылы (ум. после 1347) — московского боярина, первого исторически достоверного предка дома Романовых, т. е. был одного корня с русскими царями Романовыми. Из братьев княгини Марьи Алексеевны Пётр был членом военной коллегии, Александр — обер-прокурором Святейшего Синода, Лев — посланником при вестфальском короле, сенатором.  Княгиня Марья Алексеевна - "Грозная княгиня", как её называли многие родные, - была родной тётей Александра Ивановича Герцена, сына ее брата Ивана, и сыграла немаловажную роль в жизни племянника. Проживала в Москве, в доме на Поварской и в имении с. Загорье Серпуховского уезда.  В автобиографической книге "Былое и думы" Александр Иванович Герцен вспоминал о тёте: "Княгиня Марья Алексеевна Хованская, родная сестра моего отца, была строгая, угрюмая старуха. Толстая, важная, с пятном на щеке, с поддельными буклями под чепцом. Она говорила, прищурив глаза, и до конца жизни, то есть до 80 лет, употребляла немного румян и немного белил. Всякий раз, когда я ей попадался на глаза, она притесняла меня. Её проповедям, ворчанию не было конца, она меня журила за всё: за измятый воротничок, за пятно на курточке, за то, что я не так подошёл к руке, заставляла подойти ещё раз. Окончивши проповедь, она иногда говорила моему отцу, бравши кончиками пальцев табак из крошечной табакерки: "Ты бы мне, голубчик, отдал баловня - то твоего на выправку, он у меня в месяц сделался бы шёлковый". Я знал, что меня не отдадут, но всё-таки у меня делался озноб от таких слов. С летами страх но дома княгини я не любил - я в нём не мог дышать вольно, мне было у неё не по себе… ".  Княгиня была вдовой. Её муж был участником войны 1812 года. Она выдала замуж двух дочерей, обе вышли замуж не по любви, а чтобы освободиться от материнской опеки. Обе дочери умерли рано, после первых родов. Несчастья сделали её ещё более угрюмой, жестокой и скупой, чем она была прежде.  Роль княгини Марьи Алексеевны в высшем обществе в пьесе раскрыта в последней фразе – восклицании Фамусова: Ах! Боже мой! Что станет говорить княгиня Марья Алексевна!  Интересно, что сам Грибоедов в известном письме Катенину от января 1825 года писал: «…портреты и только портреты входят в состав комедии, в них, однако, есть черты, свойственные многим другим лицам, а иные всему роду человеческому настолько, насколько каждый человек похож на своих двуногих собратий. Карикатур ненавижу, в моей картине ни одной не найдешь. Вот моя поэтика…» .