—"начало всех начал", истоки и корни классической , национальной художественной культуры. велики ее духовные, нравственные ценности и идеалы. она наполнена патриотическим пафосом1 служения земле, государству, родине.чтобы почувствовать духовные богатства древней , необходимо взглянуть на нее глазами ее современников, ощутить себя участником той жизни и тех событий. — часть действительности, она занимает в народа определенное место и выполняет огромные общественные обязанности.академик д.с. лихачев предлагает читателям мысленно перенестись в начальный период жизни руси, в эпоху нераздельного существования восточно-славянских племен, в xi–xiii века. земля огромна, поселения в ней редки. человек чувствует себя затерянным среди непроходимых лесов или, напротив, среди слишком легкодоступных его врагам бескрайних просторов степей: "земли незнаемой", "дикого поля", как называли их наши предки. чтобы пересечь из конца в конец землю, надо много дней провести на коне или в ладье. бездорожье весной и поздней осенью отнимает месяцы, затрудняет общение людей.
Собака — это даже громко сказано, это «белый борзой щенок с острой мордой и желтые пятном на спине. В слезящихся глазах его выражение тоски и ужаса» . Щенок сам испуган шумом и большим количеством народа.
Чья собака — неизвестно. Очумелов ругается, что собак так распустили, грозится оштрафовать хозяина собаки: «Как оштрафуют его, мерзавца, так он узнает у меня, что значит собака и прочий бродячий скот! Я ему покажу кузькину мать! » Очумелов собирается истребить собаку, думает, что она бешеная. Он вообще не стесняется в выражениях, ведет себя по-хамски.
Но как только высказывается предположение, что это собака генерала Жигалова, надзирателя сразу бросает в жар («Ужас, как жарко!») , и он сразу становится на защиту собаки: «… как она могла тебя укусить?. .Нешто она достанет до пальца? Она маленькая, а ты ведь вон какой здоровила! » Виноватым сразу оказывается Хрюкин: «Ты, должно быть, расковырял палец гвоздиком… Знаю вас, чертей! » Выясняется, что действительно виноват сам потерпевший: он ткнул собаке в морду зажженной сигаретой — и собака укусила мучителя. Хрюкин пытается защищаться, но опять высказывается предположение, что это не генеральская, а все-таки бродячая собака. И Очумелов, как хамелеон, меняет свой цвет, при к окружающей среде, в третий раз меняет свое мнение. Раз собака не генеральская — «нужно проучить!» , это не собака, а «черт знает что! » Надзиратель советует Хрюкину дела этого так не оставлять.
Городовой продолжает рассуждать: «А может быть, и генеральская… На морде у ней не написано… Намедни во дворе у него такую видел» . У Очумелова от страха мороз пошел по коже: «Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто… Что-то ветром подуло… Знобит... » И в угоду генералу ругает Хрюкина: «Нечего свой дурацкий палец выставлять! Сам виноват!.. » И собачка опять, «может быть, дорогая… Собака — нежная тварь... » И в очередной раз Очумелов меняет свое мнение и самоуправствует: после того как генеральский повар Прохор сказал, что «этаких у нас отродясь не бывало» , не дослушав Прохора до конца, надзиратель смело командует «Нечего тут долго разговаривать… Ежели сказал, что бродячая, стало быть, и бродячая… Истребить, вот и все! » И Очумелов трусит, когда выясняется, что собака «генералова брата» , «все лицо его заливается улыбкой умиления» : «Так это ихняя собачка? Очень рад… Собачонка ничего себе… Шустрая такая… Ну, чего дрожишь, цуцык этакий... »
Собака — это даже громко сказано, это «белый борзой щенок с острой мордой и желтые пятном на спине. В слезящихся глазах его выражение тоски и ужаса» . Щенок сам испуган шумом и большим количеством народа.
Чья собака — неизвестно. Очумелов ругается, что собак так распустили, грозится оштрафовать хозяина собаки: «Как оштрафуют его, мерзавца, так он узнает у меня, что значит собака и прочий бродячий скот! Я ему покажу кузькину мать! » Очумелов собирается истребить собаку, думает, что она бешеная. Он вообще не стесняется в выражениях, ведет себя по-хамски.
Но как только высказывается предположение, что это собака генерала Жигалова, надзирателя сразу бросает в жар («Ужас, как жарко!») , и он сразу становится на защиту собаки: «… как она могла тебя укусить?. .Нешто она достанет до пальца? Она маленькая, а ты ведь вон какой здоровила! » Виноватым сразу оказывается Хрюкин: «Ты, должно быть, расковырял палец гвоздиком… Знаю вас, чертей! » Выясняется, что действительно виноват сам потерпевший: он ткнул собаке в морду зажженной сигаретой — и собака укусила мучителя. Хрюкин пытается защищаться, но опять высказывается предположение, что это не генеральская, а все-таки бродячая собака. И Очумелов, как хамелеон, меняет свой цвет, при к окружающей среде, в третий раз меняет свое мнение. Раз собака не генеральская — «нужно проучить!» , это не собака, а «черт знает что! » Надзиратель советует Хрюкину дела этого так не оставлять.
Городовой продолжает рассуждать: «А может быть, и генеральская… На морде у ней не написано… Намедни во дворе у него такую видел» . У Очумелова от страха мороз пошел по коже: «Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто… Что-то ветром подуло… Знобит... » И в угоду генералу ругает Хрюкина: «Нечего свой дурацкий палец выставлять! Сам виноват!.. » И собачка опять, «может быть, дорогая… Собака — нежная тварь... » И в очередной раз Очумелов меняет свое мнение и самоуправствует: после того как генеральский повар Прохор сказал, что «этаких у нас отродясь не бывало» , не дослушав Прохора до конца, надзиратель смело командует «Нечего тут долго разговаривать… Ежели сказал, что бродячая, стало быть, и бродячая… Истребить, вот и все! » И Очумелов трусит, когда выясняется, что собака «генералова брата» , «все лицо его заливается улыбкой умиления» : «Так это ихняя собачка? Очень рад… Собачонка ничего себе… Шустрая такая… Ну, чего дрожишь, цуцык этакий... »
Объяснение: