Почему по мнению критика Д.Писарева, роман отличается богатством и разнообразием мужских характеров? Какие герои являются носителями философских, интеллектальных и нравственных идей автора? ответьте на во используя ПОПС- формулу
Кедрин Дмитрий Борисович (14.02.1907-18.09.1945), русский поэт, переводчик. Рано осиротев, Кедрин воспитывался хорошо образованной бабушкой-дворянкой, которая ввела его в мир народного творчества, познакомила с поэзией Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Шевченко. Уже в 1923, бросив учебу в техникуме, начинает работать в газете, пишет стихи, увлекается поэзией и театром. К к. 1920-х порывает с определенными тенденциями “железной поэзии” Пролеткульта, в его стихах ощущается тенденция к эпичности и историзму (“Смертник”, “Казнь В 1929 следует арест. С 1931 после освобождения Кедрин поселяется в Подмосковье, служит литконсультантом в издательстве “Молодая гвардия”. Расширяется проблематика его творчества, его интересует “история живая и музейная”, т. е. связь истории с современностью. В 1938 Кедрин создает шедевр русской поэзии XX в. — поэму “Зодчие”, поэтическое воплощение предания о строителях храма Василия Блаженного. Московской юродивой воительнице посвящены стихи “Алена-Старица”, полулегендарному самородку-строителю Федору Коню — поэма “Конь” (1940). Историко-патриотическая тема преобладает в поэзии Кедрина и в годы войны, когда он освобожденный по зрению от воинской службы, добивается назначения его во фронтовую газету “Сокол Родины”: “Дума о России” (1942), “Князь Василько Ростовский” (1942), “Ермак” (1944) и др. В войну Кедрин заявляет о себе и как крупный поэт-лирик: “Красота”, “Аленушка”, “Россия! Мы любим неяркий свет”, “Мне все мерещится поле с гречихой...”. Он начинает создавать поэму о женщинах трагической судьбы — Евдокии Лопухиной, княжне Таракановой, Прасковье Жемчуговой. Все отчетливее в его стихах звучат православные мотивы: Когда сраженья стихнут понемногу, Сквозь мерное дыханье тишины Услышим мы, как жалуются Богу Погибшие в последний день войны. По возвращении с фронта Кедрин замечает за собой слежку. Предчувствие беды не обмануло поэта: спустя три месяца по окончании войны его найдут убитым около полотна железной дороги. Единственный прижизненный сборник стихов Кедрина “Свидетели” (1940) был жестоко урезан цензурой. В 1960 —70-е широчайший, всенародный интерес к творческому наследию Кедрина определил его истинное место в русской патриотической поэзии.
О комедии «Горе от ума» хочется говорить восклицательными предложениями — в ней все прекрасно, так как она порождение гения. А истинно талантливые произведения не подвержены старению, такова и комедия А. С. Грибоедова. В ней с художественной точки зрения великолепны все образы. Они типичны, ярки, наделены индивидуальными характерами и языковыми характеристиками. Но Чацкий, безусловно, самая выдающаяся фигура этой своеобразной галереи типов. Несмотря на то что А. С. Пушкин отказывал ему в уме, Чацкий — умен, он не мечет бисера перед свиньями. Его задача, по замыслу автора, обличать этих «уродов с того света». Выставлять их на посмешище, чтобы искоренять носимые ими пороки, но это нелегко. Вероятно, эти типы из числа «вечных», а их пороки — неистребимы, поэтому и комедия так же интересна сейчас, как и во время своего возникновения. В любом монологе Александра Андреевича узнаваемые лица, да и он сам, в сущности, тот же привычный критик, но не созидатель. Как позже скажет Базаров, герой романа И. С. Тургенева «Отцы и дети», «наше дело место расчистить», похоже, что Чацкий положил себе за правило критикой «освободить общество» от тунеядцев, агрессивных противников нового, но кто же добровольно захочет слушать о себе всевозможные «нелицеприятные вещи». Ваш дядюшка отпрыгал ли свой век? А этот, как его, он турок или грек? Тот черномазенъкий, на ножках журавлиных, Не знаю, как его зовут, Куда ни сунься: тут как тут... Чацкий достаточно желчен и остроумен, чтобы подмечать са-[зйые характерные недостатки окружающих и посмеяться над аими. И его боятся, внешне — его мнимого сумасшествия, а подсознательно — критики, независимости, умения противопоставить себя «целому свету». На все у Чацкого готово суждение, и оно отлично от общепринятого у этих людей. А люди ли они? Да, безусловно, не всем же быть Чацкими. К сожалению, таких единицы, а вот посредственностей «пруд пруди». И сколько будет «стоять мир», столько будет находиться умных смельчаков, «громящих» современные им порядки и тем самым двигающих прогресс. При этом Чацкий выражает свое мнение по всем «ключевым» вопросам современной ему действительности. Интересно выска-зывается о просвещении и воспитании. Ах! к воспитанъю перейдем. Что нынче, так же, как издревле, Хлопочут набирать учителей полки, Числом поболее, ценою подешевле? Не то, чтобы в науке далеки; В России, под великим штрафом, Нам каждого признать велят Историком и географом! Чем дальше читаешь комедию, тем меньше становится смешно, и не потому, что она плоха, а совсем наоборот — она слишком хороша, как будто написана не 180 лет назад, а недавно. Да, меняется время, мода, наука движется вперед, а нравы человеческие неизменны. Грибоедову удалось изобразить «вечных» героев: гонителей науки, просвещения, молчунов-соглашателей, пустых болтунов, бездельников, женских угодников и подобную братию.
В 1929 следует арест. С 1931 после освобождения Кедрин поселяется в Подмосковье, служит литконсультантом в издательстве “Молодая гвардия”. Расширяется проблематика его творчества, его интересует “история живая и музейная”, т. е. связь истории с современностью. В 1938 Кедрин создает шедевр русской поэзии XX в. — поэму “Зодчие”, поэтическое воплощение предания о строителях храма Василия Блаженного. Московской юродивой воительнице посвящены стихи “Алена-Старица”, полулегендарному самородку-строителю Федору Коню — поэма “Конь” (1940). Историко-патриотическая тема преобладает в поэзии Кедрина и в годы войны, когда он освобожденный по зрению от воинской службы, добивается назначения его во фронтовую газету “Сокол Родины”: “Дума о России” (1942), “Князь Василько Ростовский” (1942), “Ермак” (1944) и др.
В войну Кедрин заявляет о себе и как крупный поэт-лирик: “Красота”, “Аленушка”, “Россия! Мы любим неяркий свет”, “Мне все мерещится поле с гречихой...”. Он начинает создавать поэму о женщинах трагической судьбы — Евдокии Лопухиной, княжне Таракановой, Прасковье Жемчуговой. Все отчетливее в его стихах звучат православные мотивы:
Когда сраженья стихнут понемногу,
Сквозь мерное дыханье тишины
Услышим мы, как жалуются Богу
Погибшие в последний день войны.
По возвращении с фронта Кедрин замечает за собой слежку. Предчувствие беды не обмануло поэта: спустя три месяца по окончании войны его найдут убитым около полотна железной дороги.
Единственный прижизненный сборник стихов Кедрина “Свидетели” (1940) был жестоко урезан цензурой.
В 1960 —70-е широчайший, всенародный интерес к творческому наследию Кедрина определил его истинное место в русской патриотической поэзии.
О комедии «Горе от ума» хочется говорить восклицательными предложениями — в ней все прекрасно, так как она порождение гения. А истинно талантливые произведения не подвержены старению, такова и комедия А. С. Грибоедова. В ней с художественной точки зрения великолепны все образы. Они типичны, ярки, наделены индивидуальными характерами и языковыми характеристиками. Но Чацкий, безусловно, самая выдающаяся фигура этой своеобразной галереи типов. Несмотря на то что А. С. Пушкин отказывал ему в уме, Чацкий — умен, он не мечет бисера перед свиньями. Его задача, по замыслу автора, обличать этих «уродов с того света». Выставлять их на посмешище, чтобы искоренять носимые ими пороки, но это нелегко. Вероятно, эти типы из числа «вечных», а их пороки — неистребимы, поэтому и комедия так же интересна сейчас, как и во время своего возникновения. В любом монологе Александра Андреевича узнаваемые лица, да и он сам, в сущности, тот же привычный критик, но не созидатель. Как позже скажет Базаров, герой романа И. С. Тургенева «Отцы и дети», «наше дело место расчистить», похоже, что Чацкий положил себе за правило критикой «освободить общество» от тунеядцев, агрессивных противников нового, но кто же добровольно захочет слушать о себе всевозможные «нелицеприятные вещи». Ваш дядюшка отпрыгал ли свой век? А этот, как его, он турок или грек? Тот черномазенъкий, на ножках журавлиных, Не знаю, как его зовут, Куда ни сунься: тут как тут... Чацкий достаточно желчен и остроумен, чтобы подмечать са-[зйые характерные недостатки окружающих и посмеяться над аими. И его боятся, внешне — его мнимого сумасшествия, а подсознательно — критики, независимости, умения противопоставить себя «целому свету». На все у Чацкого готово суждение, и оно отлично от общепринятого у этих людей. А люди ли они? Да, безусловно, не всем же быть Чацкими. К сожалению, таких единицы, а вот посредственностей «пруд пруди». И сколько будет «стоять мир», столько будет находиться умных смельчаков, «громящих» современные им порядки и тем самым двигающих прогресс. При этом Чацкий выражает свое мнение по всем «ключевым» вопросам современной ему действительности. Интересно выска-зывается о просвещении и воспитании. Ах! к воспитанъю перейдем. Что нынче, так же, как издревле, Хлопочут набирать учителей полки, Числом поболее, ценою подешевле? Не то, чтобы в науке далеки; В России, под великим штрафом, Нам каждого признать велят Историком и географом! Чем дальше читаешь комедию, тем меньше становится смешно, и не потому, что она плоха, а совсем наоборот — она слишком хороша, как будто написана не 180 лет назад, а недавно. Да, меняется время, мода, наука движется вперед, а нравы человеческие неизменны. Грибоедову удалось изобразить «вечных» героев: гонителей науки, просвещения, молчунов-соглашателей, пустых болтунов, бездельников, женских угодников и подобную братию.