Лёд крепкий под окном, но солнце пригревает, с крыш свесились сосульки - началась весна. «Я!я!я!» - звенит каждая капля, умирая; жизнь её - доля секунды. «Я!» - боль о бессилии.
Но вот во льду уже ямка, промоина, он тает, его уже нет, а с крыши всё ещё звенит светлая капель.
Капля, падая на камень, чётко выговаривает: «Я!». Камень, большой и крепкий, ему, может быть, ещё тысячу лет здесь лежать, а капля живёт одно мгновенье - боль бессилия. И всё же: «капля долбит камень», многие «я» сливаются в «мы», такое могучее, что не только продолбит камень, а иной раз и унесёт его в бурном потоке.
Михаил Пришвин
КАПЛЯ И КАМЕНЬ
Лёд крепкий под окном, но солнце пригревает, с крыш свесились сосульки - началась весна. «Я!я!я!» - звенит каждая капля, умирая; жизнь её - доля секунды. «Я!» - боль о бессилии.
Но вот во льду уже ямка, промоина, он тает, его уже нет, а с крыши всё ещё звенит светлая капель.
Капля, падая на камень, чётко выговаривает: «Я!». Камень, большой и крепкий, ему, может быть, ещё тысячу лет здесь лежать, а капля живёт одно мгновенье - боль бессилия. И всё же: «капля долбит камень», многие «я» сливаются в «мы», такое могучее, что не только продолбит камень, а иной раз и унесёт его в бурном потоке.
(104 слова)