Прочитайте фрагмент автобиографической повести Л.К.Чуковской "Прочерк", в котором она описывает особенности того, как слушал начинающего автора С.Я.Маршак.
Митя опустился в гостеприимное кресло и начал читать. Маршак – слушал. Он шумно дышал, курил, кашлял, задыхался от дыма, зажигал одну папиросу о другую, а окурки, вместо пепельницы, засовывал в чернильницу, ничего этого не замечая. Он был погружен в слушанье глубоко, как погружаются в сон. Напряжение заразительно, слух и у меня обострялся. Странным образом я начинала слышать и понимать слышимое по-другому, чувствуя уже не только слова, но и каждый слог.
Обычно Самуил Яковлевич не прерывал ни свой слушающий сон, ни чужое чтение. Разговоры начинались обычно только тогда, когда кончались листки. А тут вдруг, положив Мите на колено свою маленькую, короткопалую, но энергическую и сильную руку, Самуил Яковлевич перебил чтение.
– Что это вы только что произнесли? Повторите Митя удивился и перечел конец странички. Речь здесь шла о весе разных газов – сколько весят неон, аргон, гелий. Оканчивалась страница скобками: «(Гелий, – объяснял Митя в скобках, – был назван так в честь Солнца: ведь по-гречески Гелиос значит Солнце; а гелий был найден учеными сначала на Солнце и только потом на Земле)».
– То есть как это: сначала на Солнце и только потом на Земле? – Маршак ударил Митю по колену. – Ведь не могли же ученые слетать на Солнце? Что-то не понимаю я ничего в ваших скобках! – повторял Маршак и тряс Митю за колено. – Ничего не понимаю.
Митя терпеливо объяснил: речь идет о том, как ученые открывали один за другим «ленивые», инертные газы. Среди них и гелий. В скобках дано разъяснение: гелий, в отличие от других, найден был сначала на Солнце, а потом на Земле. Потому и назван в честь Солнца.
– И об этом событии вы сообщаете в скобках! Раньше на Солнце, потом на Земле. Да чего стоят все ваши подробности – какие-то там горелки, и пробирки, и опыты! и биографии ученых! если вы сами не знаете, о чем пишете?
– Я? Я не знаю? – взвился Митя. – Я пишу книгу о спектральном анализе. Вы меня написать о самом процессе исследования. Вот я и пишу популярно и подробно.
– Отложите на минуту ваши листки. Забудьте на минуту о спектральном анализе. Расскажите мне, как открыли гелий. Один только гелий, – по Маршак. – Расскажите нам, невеждам, – ну, вот, мне, Лиде.
Митя, пожав плечами, принялся объяснять. И чуть только перешел он на устную речь, как между ним, рассказывающим, и нами, слушающими, возникла живая связь. От досады и волнения Митя запинался более обычного и говорил быстрее, чем обычно. Маршак то и дело перебивал его во и Митя откровенно хватался за голову: «Как? вы и об этом не слыхивали?» – и с раздраженным недоумением подыскивал слова, чтобы объяснить то, что минуту назад представлялось ему общеизвестным.
– Слышу по голосу – теперь вы напишете, – сказал Самуил Яковлевич. – Голос живой, не монотонный, не лекционный. Сердитый голос. Возмущаетесь? Встревоженный голос. Спустились наконец с профессорской кафедры к нам, неучам, на грешную землю?.. Вы заметили, Лида, что случилось сейчас? Все вещества, да и спектральный анализ, из застывших значков, из терминов (а термин – ведь это слово, из которого изъята жизнь) все превратились в персонажей драмы, в живые действующие лица. Читатель будет следить за судьбою каждого из них с не меньшим интересом, чем за деятельностью самих ученых. Горелка, трубочка, неон, аргон, клевеит – все ожили… Подумайте только: речь идет о приборах, позволивших ученым, не сходя с места, обнаружить новое, особое вещество на Солнце! А потом оказалось, что оно вовсе не особое, оно и на Земле водится! Да удивитесь же! Не риторически, конечно: «Ах, могуч человеческий разум!» – а искренне, от души. Да ведь об этом поэму писать можно! А вы сообщаете мельком, в скобках! Все остальное можно рассказать как бы в скобках. Остальное – это переулки, вливающиеся в центральную улицу. Гелий – хребет книги, путеводительная нить, центр! Если для вас «сначала на Солнце, потом на Земле» мельком, то и для читателя пустяк, мелочишка! Если вы сами не удивляетесь, чему же станет удивляться читатель?
Какую хитрость использует С.Я.Маршак, чтобы рассказывающий изменил характер своего рассказа?
я родился и живу в замечательном городе воронеже. этот прекрасный город для меня самое лучшее место на земле, и я с уверенностью могу сказать, что бесконечно сильно люблю его.
особенно сильно эта любовь чувствуется, когда возвращаешься домой после продолжительного отбытия, острое наслажденье пронзает душу, когда понимаешь, что ты снова в родном городе, где от каждой улицы веет добрым и таким привычным теплом.
за всю мою, пока еще столь недолгую, жизнь я никогда не бывал в таком месте, где было бы мне уютнее, чем в родном воронеже.
даже солнечная анапа и пропитанный соленым морским воздухом геленджик не дал мне столько тепла и доброты, сколько подарил любимый город. здесь все мои друзья, родные, такая привычная школа и знакомы с детства двор, где мы с мальчишками до сих пор играем в футбол.
каждый переулок до боли знаком: вот здесь мы с играли в прятки, а в этом месте я сильно упал с велосипеда, недалеко от того большого фонтана я часто сидел в тени большого дуба и читал свое любимое произведение — «тома сойера».
но, кроме того, что все мне близко в этом городе, воронеж славится своей богатой . за все четыреста лет своего существования воронеж выдержал не только нападения врагов, но и огромное количество , засуху и даже эпидемию холеры, которая положила больше половины населения города.
но воронеж всегда «вставал с колен» и полностью восстанавливался. мне кажется, что это происходило во многом людям, которые проживают здесь.