Рак не знает вкуса мух.а он, свирепо шевеля усами, ворчит, вытягивая клешни: — попадитесь-ка мне, я вам отстригу языки-то! «серьезный какой», — подумал евсейка.большая же рыба пристает к нему: — откуда это вы взяли, что все рыбы — немые? — папа сказал.— что такое — папа? — так себе… вроде меня, только — побольше, и усы у него. если не сердится, то милый…— а он рыбу ест? тут евсейка испугался: скажи-ка ей, что ест! поднял глаза вверх, видит сквозь воду мутно-зеленое небо и солнце в нем, желтое, как медный поднос; подумал мальчик и сказал неправду: — нет, он не ест рыбы, костлявая …— однако — какое невежество! — обиженно вскричала рыба. — не все же мы костлявые! например — мое семейство…«надо переменить разговор», — сообразил евсей и вежливо спрашивает: — вы бывали у нас наверху? — нужно! — сердито фыркнула рыба. — там дышать нечем…— зато — мухи какие…рыба оплыла вокруг него, остановилась прямо против носа, да вдруг и говорит: — мух-хи? а вы зачем сюда приплыли? «ну, начинается! — подумал евсейка. — съест она меня, »и, будто бы беззаботно, ответил: — так себе, гуляю…— гм? — снова фыркнула рыба. — а может быть, вы— уже утопленник? — вот еще! — обиженно крикнул мальчик. — нисколько даже. я вот сейчас встану и…попробовал встать, а не может, точно его тяжелым одеялом окутали — ни поворотиться, ни пошевелиться! «сейчас я начну плакать», — подумал он, но тотчас же сообразил, что плачь не плачь, в воде слез не видно, и решил, что не стоит плакать, — может быть, как-нибудь иначе удастся вывернуться из этой неприятной .а вокруг — господи! — собралось разных морских жителей — числа нет! на ногу взбирается голотурия, похожая на плохо нарисованного поросенка, и шипит: — желаю с вами познакомиться поближе…дрожит перед носом морской пузырь, дуется, пыхтит, — укоряет евсейку: — хорош-хорош! ни рак, ни рыба, ни моллюск, ай-я-яй! — погодите, я, может, еще авиатором буду, — говорит ему евсей, а на колени его влез лангуст и, ворочая глазами на ниточках, вежливо спрашивает: — позвольте узнать, который час? проплыла мимо сепия, совсем как мокрый носовой платок: везде мелькают сифонофоры, точно стеклянные шарики, одно ухо щекочет креветка, другое — тоже щупает кто-то любопытный, даже по голове путешествуют маленькие рачки, — запутались в волосах и дергают их.«ой, ой, ой! » — воскликнул про себя евсейка, стараясь смотреть на всё беззаботно и ласково, как папа, когда он виноват, а мамаша сердится на него.а вокруг в воде повисли рыбы — множество! — поводят тихонько плавниками и, вытаращив на мальчика круглые глаза, скучные, как , бормочут: как он может жить на свете без усов и чешуи? мы бы, рыбы, не могли бы раздвоить хвосты свои! не похож он ни на рака, ни на нас — весьма во многом! не родня ли это чудо безобразным осьминогам? «дуры! — обиженно думает евсейка. — у меня по языку в году две четверки было…»и делает такой вид, будто он ничего не слышит, даже хотел беззаботно посвистеть, — но — оказалось — нельзя: вода лезет в рот, точно пробка.а болтливая рыба всё спрашивает его: — нравится вам у нас? — нет… то есть — да, у меня дома… тоже хорошо, — ответил евсей и снова испугался: «батюшки, что я говорю? ! вдруг она рассердится, и начнут они меня есть…»но вслух говорит: — давайте как-нибудь играть, а то мне скучно…это понравилось болтливой рыбе, она засмеялась, открыв круглый рот так, что стали видны розовые жабры, виляет хвостом, блестит острыми зубами и старушечьим голосом кричит: — это хорошо — поиграть! это хорошо — поиграть! — поплывемте наверх! — предложил евсей.— зачем? — спросила рыба.— а вниз уже нельзя ведь! и там, наверху, — мухи.— мух-хи! вы их любите? евсей любил только маму, папу и мороженое, но ответил: — да…— ну что ж? поплывем! — сказала рыба, перевернувшись головой вверх, а евсей тотчас цап ее за жабры и кричит: — я — готов! — стойте! вы, чудище, слишком засунули свои лапы в жабры мне…— ничего! — как это — ничего? порядочная рыба не может жить не дыша.— господи! — вскричал мальчик. — ну, что вы спорите всё? играть так играть…а сам думает: «лишь бы только она меня немножко подтащила наверх, а там уже я вынырну».поплыла рыба, будто танцуя, и поет во всю мочь: плавниками трепеща, и зубаста да тоща, пищи на обед ища, ходит щука вкруг леща! маленькие рыбёшки кружатся и хором орут: вот так штука! тщетно тщится щука ущемить леща! вот так это — штука! плыли, плыли, чем выше — тем всё быстрее и легче, и вдруг евсейка почувствовал, что голова его выскочила на воздух.— ой! смотрит — ясный день, солнце играет на воде, зеленая вода заплескивает на берег, шумит, поет. евсейкино удилище плавает в море, далеко от берега, а сам он сидит на том же камне, с которого свалился, и уже весь сухой! — ух! — сказал он, улыбаясь солнцу, — вот я и вынырнул. и дальше нужно придумать продолжение
