Однажды, темною порою, по камням берегом крутым наш витязь ехал над рекою. всё утихало. вдруг за ним стрелы мгновенное жужжанье, кольчуги звон, и крик, и ржанье, и топот по полю глухой. «стой! » — грянул голос громовой. он оглянулся: в поле чистом, подняв копье, летит со свистом свирепый всадник, и грозой помчался князь ему навстречу. «aгa! догнал тебя! постой! — кричит наездник удалой, — готовься, друг, на смертну сечу; теперь ложись средь здешних мест; а там ищи своих невест» . руслан вспылал, вздрогнул от гнева; он узнает сей буйный глас… сразились витязи жестоко; сердца их гневом стеснены, уж копья брошены далеко, уже мечи раздроблены, кольчуги кровию покрыты, щиты трещат, в куски разбиты… они схватились на конях; взрывая к небу черный прах, под ними борзы кони бьются; борцы, недвижно сплетены, друг друга стиснув, остаются, как бы к седлу пригвождены; их члены злобой сведены; переплелись и костенеют; по жилам быстрый огнь бежит; на вражьей груди грудь дрожит — и вот колеблются, слабеют — кому-то пасть… вдруг витязь мой, вскипев, железною рукой с седла наездника срывает, подъемлет, держит над собой и в волны с берега бросает. «погибни! — грозно восклицает; — умри, завистник злобный мой! » ты догадался, мой читатель, с кем бился доблестный руслан: то был кровавых битв искатель, рогдай, надежда киевлян, людмилы мрачный обожатель. он вдоль днепровских берегов искал соперника следов; нашел, настиг, но прежня сила питомцу битвы изменила, и руси древний удалец в пустыне свой нашел конец. и слышно было, что рогдая тех вод русалка молодая на хладны перси приняла и, жадно витязя лобзая, на дно со смехом увлекла, и долго после, ночью темной бродя близ тихих берегов, богатыря призрак огромный пугал пустынных рыбаков.
