с литературой. Найдите в тексте лексические средства выразительности (метафоры, эпитеты и т.д.)
Очень давно знаю и искренне уважаю стихи Александра Филатова. Уважаю за предельную открытость, органичность, за их доверительность и доброту...
А всё это идёт от острого, почти физического ощущения поэтом родной земли, каждой её живой веточки, каждой травинки, от глубокого понимания неповторимой красоты отчего края — средней полосы России... Перелистаешь книгу стихов А. Филатова, и дохнёт на тебя щемящим до боли родным и близким: духмяными полями Белогория, ромашковыми лугами и рясными затонами Северского Донца, осенними горьковатыми дымками старинного степного русского села.
Эта кровная связь с землей отцов даёт поэту полное право на поэтическую декларацию:
Межевой, цветистый коридор —
Не свернуть ни влево, ни направо!
Здравствуй, Чернозёмная держава,
Полевой немеркнущий Вот, она любовь моя и жажда, —
По меже окраинная Русь...
Неспешные, раздумчивые стихи Александра Филатова, внешне неброские, можно сказать, даже скромные, таят в своих глубинах немалые силы и возможности: они, как целебные травы, наполняют читателя невидимым эликсиром жизни, врачуют его ото всех душевных недугов. И тогда:
И боль — не боль, и в мыслях чистота,
И жить не страшно, хочется быть вечным...
Жажда жизни, любовь ко всему живому и сущему на земле поэту отыскивать зовущие огни своей человеческой судьбы, остро чувствовать красоту и животворную силу света:
Читаю свет в заснеженном лесу
И думаю с надеждой и мольбою,
Что этот свет я в дом перенесу
И назову весёлою судьбою.
Я свет люблю...
Новые стихи поэта продолжают главную линию его философской лирики, утверждающую красоту человеческой личности, её высокое назначение на земле, её полную гармонию с родной природой.
Давай попробуем вспомнить любимые книги детства. Только не Винни-Пуха, Карлсона, Эмиля, Алису, Незнайку, Буратино и прочую классику, а вещи, которые не настолько известны и редко издаются. Классику читали все, но ведь у каждого поколения, наверное, есть еще свои персональные любим .
Первая называлась "Маттиас и его друзья", автора звали Барбру Линдгрен, и в предисловии сообщалось, что это однофамилец Астрид, но тоже хороший писатель. В самой книге ничего особенного не было - всякие детские приключения в каком-то шведском городе, но она очень нравилась, и иллюстрации там были замечательные.
Вторая - сборник Людвика Ежи Керна "Фердинанд Великолепный", там были две повести про этого самого Фердинанда (собаку, которая решила попробовать ходить на задних лапах и которую все тут же начали принимать за импозантного мужчину) и еще одна про про мальчика Пиню, который не хотел есть прописанные ему витамины и засовывал их в хобот фарфорового слоника, а тот взял и вырос.
Наконец, был еще толстенный том, в котором (помимо всего "Карлсона" и "Винни-Пуха") имелись две вещи Эриха Кёстнера - "Мальчик из спичечного коробка" и еще одна повесть про школьника, которому не на что было ехать домой на рождественские каникулы. Сейчас понимаю, что это был такой слезовыжимательный святочный текст, но тогда интереснее всего были разные немецкие реалии: перевернутая система оценок (единица - высший ), марки, которых не хватало герою на билет, да и сам факт, что дети учатся не в соседнем дворе. цы.