Есть определенный, негласный кодекс правил и законов, который необходимо соблюдать при нахождении в тайге и вообще в любом лесу. - лес пьяных не любит – употребление алкоголя при походах в тайгу категорически не желательно. я конечно не имею ввиду пикники и прочие мероприятия загородного отдыха, а говорю о настоящих походах в лес за грибами, , кедровым орехом, на охоту и прочее. особенно это касается охоты, где присутствует настоящее огнестрельное оружие. много случаев, когда подобные мероприятия с применением алкоголя заканчивались трагично. - в лесу ты должен всех видеть и слышать, а тебя по возможности никто не должен слышать и видеть – люди все разные, охотники опять же вооружены, встречаться ни с кем не рекомендуется. идешь себе и иди. - ноги поднимать высоко, не наступать на сучья и валежник, по возможности все это перешагивая – зачем лишним шумом пугать окружающий мир, и опять же привлекать к себе внимание. - всегда иметь при себе как минимум охотничий нож – это тайга, дикие животные, и хотя они нападать первыми никогда не склонны, уходя от вас еще на больших расстояниях, но бывает всякое. - всегда иметь при себе хоть какой то минимум еды – не важно зачем вы идете, может и совсем недалеко. тайга обманчива, все места похожи друг на друга, а поэтому вероятность заблудиться высока. - всегда иметь при себе компас – он мал, весит немного, но и важен. берите его с собой. с ним ваша вероятность заблудиться практически сведена к нулю. - желательно иметь при себе минимальную аптечку (бинт, ед) – особенно если вы собираетесь, или ходите одни. в городе травмы происходят на пустом месте, а уж про лес и говорить нечего, это всегда травмо-опасная зона. - всегда иметь при себе спички (зажигалку) – даже если вы не курите и чтобы как минимум два источника огня. спички нужно держать в герметично запакованном целофановом пакетике. случись в процессе дождь и вы безусловно об этом вспомните, а поэтому держите спички всегда при себе. да и о здоровье не грех подумать, промокнув можно элементарно простудиться. вот самые основные законы и правила тайги, соблюдение которых более, менее гарантирует вам безопасное нахождение и прибывание в лесу. соблюдайте их, не пренебрегайте. конечно как и везде все приходит с опытом, только в данном случае опыт может быть чреват серьезными проблемами, еще и с угрозой для вашей жизни и здоровья.
она много читала о море — много хороших книг. но она никогда не думала о нем, о море. наверно, потому, что когда читаешь о чем-то далеком, это далекое всегда кажется несбыточным.
она много раз видела море. видела в третьяковке и эрмитаже, где была прошлым летом с мамой. потом тоже с мамой, когда они были во владимире в успенском соборе, — еле видимая фреска андрея рублева «земля и море мертвых». так, кажется, называлась она.
видела она море в кино и на открытках. видела по телевизору и на плакатах.
но опять она никогда не думала о нем, о море…
а сейчас увидела и не поверила. море было совсем не такое, каким она могла его себе представить. может, оно и бывает когда-то таким, как в книгах, на картинах, на экране! может… наверно, бывает…
но сейчас… сейчас море было большое и теплое. теплое и большое. большое, каким может быть только море. теплое, как мама…
они и прежде часто оставались втроем: отец, дочь и собака. и раньше отец, возвращаясь с дежурства, заходил в магазин, а таня готовила.
— наша мама, скорее, мужское начало в семье, — шутил отец, — а я уж, простите, женское. я всегда дома, а она в разъездах. у нее и профессия женского рода не имеет — геодезист…
отец посмеивался не только над мамой. над таней — тоже. за то, что у нее нет настоящего призвания в жизни. за то, что она даже в школе металась между и , и , физкультурой и .
— странный ребенок ты, татьян! — говорил отец. — ну, хоть бы к музыке проявила наклонность, хоть к рисованию…
он говорил «хоть бы», а таня знала: отец хочет, чтобы она была врачом. она чувствовала это, понимала по многим разговорам его и просто по тому, что он рассказывал ей о своей больнице. чувствовала: это он для нее говорит.
— нормальный советский ребенок! слава богу, не , не художница! учиться — доучиться! не будет этого самого призвания, пойдет в рыбный институт или в мукомольный техникум… и, в отличие от нашего папы, не будет сидеть дома. поездит, хватит лиха… все равно когда-то человеком станет!
так говорила мама.
отец действительно никуда не уезжал. да и куда ехать врачу, прикованному к своей больнице!
мама раз, а то и два раза в год уезжала надолго: в анадырь уезжала, на чукотку, в магадан, на сахалин и еще куда-то. туда, где были их экспедиции. а они были всюду.
она много читала о море — много хороших книг. но она никогда не думала о нем, о море. наверно, потому, что когда читаешь о чем-то далеком, это далекое всегда кажется несбыточным.
она много раз видела море. видела в третьяковке и эрмитаже, где была прошлым летом с мамой. потом тоже с мамой, когда они были во владимире в успенском соборе, — еле видимая фреска андрея рублева «земля и море мертвых». так, кажется, называлась она.
видела она море в кино и на открытках. видела по телевизору и на плакатах.
но опять она никогда не думала о нем, о море…
а сейчас увидела и не поверила. море было совсем не такое, каким она могла его себе представить. может, оно и бывает когда-то таким, как в книгах, на картинах, на экране! может… наверно, бывает…
но сейчас… сейчас море было большое и теплое. теплое и большое. большое, каким может быть только море. теплое, как мама…
они и прежде часто оставались втроем: отец, дочь и собака. и раньше отец, возвращаясь с дежурства, заходил в магазин, а таня готовила.
— наша мама, скорее, мужское начало в семье, — шутил отец, — а я уж, простите, женское. я всегда дома, а она в разъездах. у нее и профессия женского рода не имеет — геодезист…
отец посмеивался не только над мамой. над таней — тоже. за то, что у нее нет настоящего призвания в жизни. за то, что она даже в школе металась между и , и , физкультурой и .
— странный ребенок ты, татьян! — говорил отец. — ну, хоть бы к музыке проявила наклонность, хоть к рисованию…
он говорил «хоть бы», а таня знала: отец хочет, чтобы она была врачом. она чувствовала это, понимала по многим разговорам его и просто по тому, что он рассказывал ей о своей больнице. чувствовала: это он для нее говорит.
— нормальный советский ребенок! слава богу, не , не художница! учиться — доучиться! не будет этого самого призвания, пойдет в рыбный институт или в мукомольный техникум… и, в отличие от нашего папы, не будет сидеть дома. поездит, хватит лиха… все равно когда-то человеком станет!
так говорила мама.
отец действительно никуда не уезжал. да и куда ехать врачу, прикованному к своей больнице!
мама раз, а то и два раза в год уезжала надолго: в анадырь уезжала, на чукотку, в магадан, на сахалин и еще куда-то. туда, где были их экспедиции. а они были всюду.