Сегодня натолкнулся на одно слово. (дульценея) в словаре как объяснение было написано что это возлюбленная в шутливой и ироничной форме. можете объяснить, если к примеру парень называет знакомую девушку дульценеей, говорит ли он этими словами что любит ее?

«Пиковая дама» - это мистическая повесть, написанная Пушкиным в 1833 году во время второй Болдинской осени в жизни писателя. В основе сюжета лежит история трех карт, которую рассказал Пушкину князь Голицын. Бабушка князя в молодости блистала в парижском обществе. Однажды она очень сильно проигралась в карты. И отыграться ее известный в те времена оккультист граф Сен Жермен. Он открыл княгине секрет трех карт, поставив на которые, она смогла вернуть свой проигрыш. Эта необычная история и стала каркасом повести А.С.Пушкина.

Хотя «Пиковую даму» положено считать повестью, многие литературоведы настаивали на том, что это все-таки рассказ. Они ссылались на то, что повествование ограничено одной сюжетной линей и небольшим количеством героев.

Трудно отнести повесть к какому-нибудь одному конкретному жанру. В произведении есть фантастические, готические элементы: тайна, старинный дом, роковые совпадения, призрак. И хотя произведение наполнено мистикой, но она в нем весьма субъективна и передана через ощущения и восприятия одного героя – Германна. Если же списать всю мистику на его болезненное состояние – пошатнувшеюся психику, то повесть приобретает не фантастический, а очень реалистичный поучительный характер.

Объяснение:

К. Г. Паустовский Заячьи лапы К ветеринару в наше село пришел с Урженского озера Ваня Малявин и принес завернутого в рваную ватную куртку маленького теплого зайца. Заяц плакал и часто моргал красными от слез глазами… — Ты что, одурел? — крикнул ветеринар. — Скоро будешь ко мне мышей таскать, оголец! — А вы не лайтесь, это заяц особенный, — хриплым шепотом сказал Ваня. — Его дед прислал, велел лечить. — От чего лечить-то? — Лапы у него пожженные. Ветеринар повернул Ваню лицом к двери, толкнул в спину и прикрикнул вслед: — Валяй, валяй! Не умею я их лечить. Зажарь его с луком — деду будет закуска. Ваня ничего не ответил. Он вышел в сени, заморгал глазами, потянул носом и уткнулся в бревенчатую стену. По стене потекли слезы. Заяц тихо дрожал под засаленной курткой. — Ты чего, малый? — спросила Ваню жалостливая бабка Анисья; она привела к ветеринару свою единственную козу. - Чего вы, сердешные, вдвоем слезы льете? Ай случилось что? — Пожженный он, дедушкин заяц, — сказал тихо Ваня. — На лесном пожаре лапы себе пожег, бегать не может. Вот-вот, гляди, умреть. — Не умреть, малый Анисья. — Скажи дедушке своему, ежели большая у него охота зайца выходить, пущай несет его в город к Карлу Петровичу. Ваня вытер слезы и пошел лесами домой, на Урженское озеро. Он не шел, а бежал босиком по горячей песчаной дороге. Недавний лесной пожар стороной на север около самого озера. Пахло гарью и сухой гвоздикой. Она большими островами росла на полянах. Заяц стонал. Ваня нашел по дороге пушистые, покрытые серебряными мягкими волосами листья, вырвал их, положил под сосенку и развернул зайца. Заяц посмотрел на листья, уткнулся в них головой и затих. — Ты чего, серый? — тихо спросил Ваня. — Ты бы поел. Заяц молчал. — Ты бы поел, — повторил Ваня, и голос его задрожал. — Может, пить хочешь? Заяц повел рваным ухом и закрыл глаза. Ваня взял его на руки и побежал напрямик через лес — надо было поскорее дать зайцу напиться из озера. Неслыханная жара стояла в то лето над лесами. Утром наплывали вереницы белых облаков. В полдень облака стремительно рвались вверх, к зениту, и на глазах уносились и исчезали где-то за границами неба. Жаркий ураган дул уже две недели без передышки. Смола, стекавшая по сосновым стволам, превратилась в янтарный камень. Наутро дед надел чистые онучи (1) и новые лапти, взял посох и кусок хлеба и побрел в город. Ваня нес зайца сзади. Заяц совсем притих, только изредка вздрагивал всем телом и судорожно вздыхал. Суховей вздул над городом облако пыли, мягкой, как мука. В ней летал куриный пух, сухие листья и солома. Издали казалось, что над городом дымит тихий пожар. На базарной площади было очень пусто, знойно; извозчичьи лошади дремали около водоразборной будки, и на головах у них были надеты соломенные шляпы. Дед перекрестился. — Не то лошадь, не то невеста — шут их разберет! — сказал он и сплюнул. Долго спрашивали прохожих про Карла Петровича, но никто толком ничего не ответил. Зашли в аптеку. Толстый старый человек в пенсне и в коротком белом халате сердито плечами и сказа