shhfxecbhawc

04.09.2020 07:38 •  Литература

Скаких художественных средств в эпизоде раскрывается характер пугачёва? – где же вожатый? – спросил я у савельича. «здесь, ваше благородие», – отвечал мне голос сверху. я взглянул на полати и увидел чёрную бороду и два сверкающие глаза. «что, брат, прозяб? » – «как не прозябнуть в одном худеньком армяке! был тулуп, да что греха таить? заложил вечор у целовальника: мороз показался не велик». в эту минуту хозяин вошёл с кипящим самоваром; я предложил вожатому нашему чашку чаю; мужик слез с полатей. наружность его показалась мне замечательна: он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. в чёрной бороде его показывалась проседь; живые большие глаза так и бегали. лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. волоса были обстрижены в кружок; на нём был оборванный армяк и татарские шаровары. я поднёс ему чашку чаю; он отведал и . «ваше благородие, сделайте мне такую милость, – прикажите поднести стакан вина; чай не наше казацкое питьё». я с охотой исполнил его желание. хозяин вынул из ставца штоф и стакан, подошёл к нему и, взглянув ему в лицо: «эхе, – сказал он, – опять ты в нашем краю! отколе бог принёс? » вожатый мой мигнул значительно и отвечал поговоркою: «в огород летал, конопли клевал; швырнула бабушка камушком – да мимо. ну, а что ваши? » – да что наши! – отвечал хозяин, продолжая иносказательный разговор. – стали было к вечерне звонить, да попадья не велит: поп в гостях, черти на погосте. «молчи, дядя, – возразил мой бродяга, – будет дождик, будут и грибки; а будут грибки, будет и кузов. а теперь (тут он мигнул опять) заткни топор за спину: лесничий ходит. ваше благородие! за ваше здоровье! » при сих словах он взял стакан, перекрестился и выпил одним духом. потом поклонился мне и воротился на полати. я ничего не мог тогда понять из этого воровского разговора; но после уж догадался, что дело шло о делах яицкого войска, в то время только что усмирённого после бунта 1772 года. савельич слушал с видом большого неудовольствия. он посматривал с подозрением то на хозяина, то на вожатого. постоялый двор, или, по-тамошнему, умёт, находился в стороне, в степи, далече от всякого селения, и походил на разбойническую пристань. но делать было нечего. нельзя было и подумать о продолжении пути. беспокойство савельича меня забавляло. между тем я расположился ночевать и лёг на лавку. савельич решился убраться на печь; хозяин лег на полу. скоро вся изба захрапела, и я заснул как убитый. проснувшись поутру довольно поздно, я увидел, что буря утихла. солнце сияло. снег лежал ослепительной пеленою на необозримой степи. лошади были запряжены. я расплатился с хозяином, который взял с нас такую умеренную плату, что даже савельич с ним не заспорил и не стал торговаться по своему обыкновению, и вчерашние подозрения изгладились совершенно из головы его. я позвал вожатого, за оказанную и велел савельичу дать ему полтину на водку. савельич нахмурился. «полтину на водку! – сказал он, – за что это? за то, что ты же изволил подвезти его к постоялому двору? воля твоя, сударь: нет у нас лишних полтин. всякому давать на водку, так самому скоро придётся голодать». я не мог спорить с савельичем. деньги, по моему обещанию, находились в полном его распоряжении. мне было досадно, однако ж, что не мог человека, выручившего меня если не из беды, то, по крайней мере из неприятного положения. «хорошо, – сказал я хладнокровно, – если не хочешь дать полтину, то вынь ему что-нибудь из моего платья. он одет слишком легко. дай ему мой заячий тулуп». – помилуй, батюшка пётр андреич! – сказал савельич. – зачем ему твой заячий тулуп? он его пропьёт, собака, в первом кабаке. – это, старинушка, уж не твоя печаль, – сказал мой бродяга, – пропью ли я или нет. его благородие мне жалует шубу со своего плеча: его на то барская воля, а твое холопье дело не спорить и слушаться. – бога ты не боишься, разбойник! – отвечал ему савельич сердитым голосом. – ты видишь, что дитя ещё не смыслит, а ты и рад его обобрать, простоты его ради. зачем тебе барский тулупчик? ты и не напялишь его на свои окаянные плечища не умничать, – сказал я своему дядьке, – сейчас неси сюда тулуп. – господи владыко! – простонал мой савельич. – заячий тулуп почти новешенький! и добро бы кому, а то пьянице оголелому! однако заячий тулуп явился. мужичок тут же стал его примеривать. в самом деле тулуп, из которого успел и я вырасти, был немножко для него узок. однако он кое-как умудрился и надел его, распоров по швам. савельич чуть не завыл, услышав, как нитки затрещали. бродяга был чрезвычайно доволен моим подарком. он проводил меня до кибитки и сказал с низким поклоном: «, ваше благородие! награди вас господь за вашу добродетель. век не забуду ваших милостей». он пошёл в свою сторону, а я отправился далее, не обращая внимания на досаду савельича, и скоро позабыл о вчерашней вьюге, о своём вожатом и о заячьем тулупе. (а.с. пушкин, «капитанская дочка»). )