Если с детства ребёнка водить в зоопарк и в цирк, где масса животных, он привыкнет, что так и должно быть. Другого же он не знает. Это как американцы. Пока они жили с уверенностью, что чернокожие – это недочеловеки или люди второго сорта, они и не думали, что «black lives matter» - "Черные жизни имеют значение".
Если бы Даррелл жил в наше время и отправился в Африку не в 1947 году за животными для английских зоопарков, уверен, что он бы возглавил какое-нибудь зоозащитное движение, чтобы не ловить диких зверей, а добиваться улучшения их жизни в естественной среде обитания, предотвращения их истребления.
Вот и, читая первую написанную им книгу, мне постоянно приходилось соотносить, как воспринималась его деятельность тогда, как оценивать её сегодня. Дневниковые записи Даррелла замечательно написаны. Уверен, что многие восхищались его мужеством, бесстрашием, находчивостью. С позиции же сегодняшнего времени всё написанное им обесценивается сменой приоритетов. Ныне любой гуманист понимает, что работа по вылову животных, проведённая автором, напоминает захват рабов в Африке для эксплуатации на плантациях Северной Америки. Только у животных не было ни единого шанса – их ждало вечное рабство, до смерти жить в клетках, если они ещё доживали до этого зарешёченного существования. Сам Даррелл постоянно пишет о том, сколько зверей и птиц гибло от действий неумелых охотников, привыкших убивать, а не ловить. Автор постоянно подчёркивает, что им двигала меркантильная задача – заработать.
Человечество должно развиваться и умнеть, чтобы избавляться от различных уродливых форм своей жизнедеятельности. Про чернокожих рабов можно уже не говорить. А про зоопарки надо говорить, чтобы ликвидировать их в той уродливой форме, которые они зачастую принимают. Особенно передвижные частные зоозверинцы, где томятся и погибают в ужасающих условиях бедные животные.
Есть замечательные передовые формы существования зверей в их естественной среде – заповедниках, национальных парках. Там живность в таких же условиях, как в обычной своей среде обитания, без клеток и неволи.
Объяснение:
Если с детства ребёнка водить в зоопарк и в цирк, где масса животных, он привыкнет, что так и должно быть. Другого же он не знает. Это как американцы. Пока они жили с уверенностью, что чернокожие – это недочеловеки или люди второго сорта, они и не думали, что «black lives matter» - "Черные жизни имеют значение".
Если бы Даррелл жил в наше время и отправился в Африку не в 1947 году за животными для английских зоопарков, уверен, что он бы возглавил какое-нибудь зоозащитное движение, чтобы не ловить диких зверей, а добиваться улучшения их жизни в естественной среде обитания, предотвращения их истребления.
Вот и, читая первую написанную им книгу, мне постоянно приходилось соотносить, как воспринималась его деятельность тогда, как оценивать её сегодня. Дневниковые записи Даррелла замечательно написаны. Уверен, что многие восхищались его мужеством, бесстрашием, находчивостью. С позиции же сегодняшнего времени всё написанное им обесценивается сменой приоритетов. Ныне любой гуманист понимает, что работа по вылову животных, проведённая автором, напоминает захват рабов в Африке для эксплуатации на плантациях Северной Америки. Только у животных не было ни единого шанса – их ждало вечное рабство, до смерти жить в клетках, если они ещё доживали до этого зарешёченного существования. Сам Даррелл постоянно пишет о том, сколько зверей и птиц гибло от действий неумелых охотников, привыкших убивать, а не ловить. Автор постоянно подчёркивает, что им двигала меркантильная задача – заработать.
Человечество должно развиваться и умнеть, чтобы избавляться от различных уродливых форм своей жизнедеятельности. Про чернокожих рабов можно уже не говорить. А про зоопарки надо говорить, чтобы ликвидировать их в той уродливой форме, которые они зачастую принимают. Особенно передвижные частные зоозверинцы, где томятся и погибают в ужасающих условиях бедные животные.
Есть замечательные передовые формы существования зверей в их естественной среде – заповедниках, национальных парках. Там живность в таких же условиях, как в обычной своей среде обитания, без клеток и неволи.
Твір „Мені тринадцятий минало ...” цікавий органічним взаємозв’язком
соціального й психологічного вимірів, які увиразнюють один одного,
взаємодоповнюють на змістовому та формальному рівнях, насамперед
сюжету. Психологічний віковий вимір поданий дуже широко: автор
відтворює стан і настрій ліричного героя, його світовідчуття,
світосприйняття, динаміку формування світогляду, специфіку мислення
дитини, котра перебуває на межі дитинства й підліткового віку, складне
синкретичне поєднання емоціо- й раціо-, спроби самопізнання, самоаналізу.
Причому всі перелічені складові презентують майже повноформатну
художню модель людської свідомості
Объяснение: