День Рождение бывает лишь раз в году и вот оно наступило у моего лучшего друга и по совместительству у моего одноклассника. За несколько дней до дня рождения я очень долго думал что же подарить и тут меня осенило можно подозвать к себе одноклассников и подарить какой нибудь большой подарок. На утро когда пришёл в школу я созвал к себе одноклассников ну и мы стали решать что подарить.Каждый предлагает что то своё все кричат начелся шум,гам мы друг с другом не соглашались,то подарки были слишком бональны,то слишком дорогими.Так ничего и не решив мы разошлись.На следующий день мы накричали друг на друга так и не решив что дарить,мы рассорились.Потом понадеевшись друг на друга пошли без подарков. Мы все думали что кто-то всё таки принесёт что то большое и мы скажем что это от нас всех и в итоге все пришли без подарков. Вот и получается что когда в товарищах согласья нет , на лад их дело не пойдёт , и выйдет из него не дело , только мука.
Однако в том, что Дубровский опоздал, виноваты, и конце концов, не мальчики. Маша медлила прибегнуть к любимого до последней минуты: «участь супруги разбойника казалась для нее раем» лишь в сравнении с «ненавистным браком». Только оскорбленная арестом, она решается обратиться к Дубровскому. Но он «не прилетел освободить ее». У него больше нет крыльев. Он является слишком поздно. Итогом венчания, которое совершилось в «холодной, пустой церкви», было бесчувствие. Маша, до последней минуты ждавшая Дубровского, погружается в совершенное оцепенение. Она «молчала, бессмысленно глядясь в зеркало» перед венчанием. Только благословение отца, произнесенное «тронутым голосом», возвращает Марье Кириловне чувствовать, но в рыданиях «голос ее замирал», и, наконец, замерла душа. Маша уже равнодушна к себе и ко всему происходящему. Для нее, как «для бедной Тани все были жребии равны». После венчания «взор ее... оказал прежнюю бесчувственность». Марья Кириловна еще любит Дубровского, выстрел Верейского заставил ее вскрикнуть и в ужасе закрыть лицо обеими руками. Но свое она отвергает «с твердостью»: клятва венчания отделила ее от Дубровского.
