Чацкий превосходно понимает свою несовместимость с миром Фамусовых и Молчалиных. Его афоризмы резки и тверды: «служить бы рад, прислуживаться тошно» . Любовь к Софье приводит Чацкого на грань безумия, так как нельзя сохранить одновременно это чувство и весь строй своих представлений о жизни, о человеке. Появление Молчалина заставляет Чацкого раздумывать о том, «какою ворожбою умел к ней в сердце влезть» этот услужливый человек, который «на цыпочках и небогат словами» . В этом столкновение с Молчалиным слышится уже предвестие расхождения Чацкого со всей фамусовской Москвой. Чацкий возмущен духом «пустого, рабского, слепого подражанья» , он оскорблен поклонением ничтожеству. И монолог. «Да, мочи нет: мильон терзаний... » — единственная во время бала речь, где говорится о вещах высоких, значительных. «Ничтожество не терпит в своей среде высокого, оно озлобляет, смущает, дразнит людей низких» . И оно, фа-мусовское общество, объявляют благородное безумным, чтобы избавиться от опасности, самоутвердиться. Высокие порывы кажутся неестественными в этом обществе, нелепыми, даже смешными. Веда Чацкий для них смешон, хотя они его боятся. Смесь страха и желания потешаться, утвердить свое превосходство и заставляет их с таким упоением твердить: «С ума сошел!» . Этот поединок — не новый, но и не стареющий.
Ничтожество всегда стремилось сделать благородство своей жертвой. Но поединок не прекращается, ведь человека нельзя освободить от человечности. И хотя в фамусовском обществе Чацкий не находит себе союзников, он не одинок. В одном лагере с ним и двоюродный брат Скалозуба, и племянник Тугоухов-ской. И их «идеал свободной жизни» определен: «это свобода от всех цепей рабства, которыми оковано общество» , это свобода «служить или прислуживаться» , «жить в деревне или путешествовать» . И Фамусов, и другие знают это, и, конечно, про себя все согласны с ним, но борьба за существование мешает им уступить. И Гончаров пишет, что «Чацкий сломлен количеством силы старой, нанеся ей смертельный удар качеством силы свежей» . У Гончарова Чацкий — вечный обличитель лжи: Один в поле не воин» . Нет, воин, если он — Чацкий, и притом победитель, но передовой воин, застрельщик и - всегда жертва» . Делая вывод из этой фразы, мы видим, что Герцен считает Чацкого и победителем, и побежденным, но я больше согласна со Смольниковым: «Трудно согласиться с Гончаровым в том, что «количество силы старой» сломало бунтаря и вольнодумца Чацкого. Да, ему не удалось пробить стену фамусовщины, молчалинщины, скалозубщины. Однако, в свою очередь и его противникам не удалось нанести ущерба убеждениям героя Наоборот, как верно отмечает Гончаров, он и наносит ей «смертельный удар качеством силы свежей» . И Чацкий будет до тех пор победитель, а не побежденный, пока под одной кровлей будет уживаться старое с молодым, где два века будут сходиться лицом к лицу.
Любовь к Софье приводит Чацкого на грань безумия, так как нельзя сохранить одновременно это чувство и весь строй своих представлений о жизни, о человеке.
Появление Молчалина заставляет Чацкого раздумывать о том, «какою ворожбою умел к ней в сердце влезть» этот услужливый человек, который «на цыпочках и небогат словами» . В этом столкновение с Молчалиным слышится уже предвестие расхождения Чацкого со всей фамусовской Москвой. Чацкий возмущен духом «пустого, рабского, слепого подражанья» , он оскорблен поклонением ничтожеству. И монолог. «Да, мочи нет: мильон терзаний... » — единственная во время бала речь, где говорится о вещах высоких, значительных. «Ничтожество не терпит в своей среде высокого, оно озлобляет, смущает, дразнит людей низких» . И оно, фа-мусовское общество, объявляют благородное безумным, чтобы избавиться от опасности, самоутвердиться. Высокие порывы кажутся неестественными в этом обществе, нелепыми, даже смешными. Веда Чацкий для них смешон, хотя они его боятся. Смесь страха и желания потешаться, утвердить свое превосходство и заставляет их с таким упоением твердить: «С ума сошел!» . Этот поединок — не новый, но и не стареющий.
Ничтожество всегда стремилось сделать благородство своей жертвой. Но поединок не прекращается, ведь человека нельзя освободить от человечности.
И хотя в фамусовском обществе Чацкий не находит себе союзников, он не одинок. В одном лагере с ним и двоюродный брат Скалозуба, и племянник Тугоухов-ской. И их «идеал свободной жизни» определен: «это свобода от всех цепей рабства, которыми оковано общество» , это свобода «служить или прислуживаться» , «жить в деревне или путешествовать» . И Фамусов, и другие знают это, и, конечно, про себя все согласны с ним, но борьба за существование мешает им уступить. И Гончаров пишет, что «Чацкий сломлен количеством силы старой, нанеся ей смертельный удар качеством силы свежей» . У Гончарова Чацкий — вечный обличитель лжи: Один в поле не воин» . Нет, воин, если он — Чацкий, и притом победитель, но передовой воин, застрельщик и - всегда жертва» .
Делая вывод из этой фразы, мы видим, что Герцен считает Чацкого и победителем, и побежденным, но я больше согласна со Смольниковым: «Трудно согласиться с Гончаровым в том, что «количество силы старой» сломало бунтаря и вольнодумца Чацкого. Да, ему не удалось пробить стену фамусовщины, молчалинщины, скалозубщины. Однако, в свою очередь и его противникам не удалось нанести ущерба убеждениям героя Наоборот, как верно отмечает Гончаров, он и наносит ей «смертельный удар качеством силы свежей» .
И Чацкий будет до тех пор победитель, а не побежденный, пока под одной кровлей будет уживаться старое с молодым, где два века будут сходиться лицом к лицу.