Взрывают весенние плуги Корявую кожу земли,- Чтоб осенью снежные вьюги Пустынный простор занесли.Краснеет лукаво гречиха, Синеет младенческий лен... И снова все бело и тихо, Лишь волки проходят как сон.Колеблются нивы от гула, Их топчет озлобленный бой... И снова безмолвно Микула Взрезает им грудь бороздой.А древние пращуры зорко Следят за работой сынов, Ветлой наклоняясь с пригорка, Туманом вставая с лугов.И дальше тропой неизбежной, Сквозь годы и бедствий и смут, Влечется, суровый, прилежный, Веками завещанный труд.
О, милое детство, зачем ты умчалось? О, дивная юность, зачем ты ушла? Ведь каждая кукла живою казалась! Ведь каждая «куколка» тайной была! Не делай ты зла, умоляю, не надо, - осудят, накажут, да-да. Твори лишь добро и получишь сполна ты без следствия и без суда. Обманет враг - на то и враг, предаст дружок - скулить не надо. Ты ж сам - обманываться рад, и ты - обманываться рада. Говорил один банкир известный: «Надо жить красиво, благородно, надо жить порядочно и честно, Ну, а наживаться - как угодно!»
Взрывают весенние плуги
Корявую кожу земли,-
Чтоб осенью снежные вьюги
Пустынный простор занесли.Краснеет лукаво гречиха,
Синеет младенческий лен...
И снова все бело и тихо,
Лишь волки проходят как сон.Колеблются нивы от гула,
Их топчет озлобленный бой...
И снова безмолвно Микула
Взрезает им грудь бороздой.А древние пращуры зорко
Следят за работой сынов,
Ветлой наклоняясь с пригорка,
Туманом вставая с лугов.И дальше тропой неизбежной,
Сквозь годы и бедствий и смут,
Влечется, суровый, прилежный,
Веками завещанный труд.
О, дивная юность, зачем ты ушла?
Ведь каждая кукла живою казалась!
Ведь каждая «куколка» тайной была! Не делай ты зла, умоляю, не надо, -
осудят, накажут, да-да.
Твори лишь добро и получишь сполна ты
без следствия и без суда. Обманет враг - на то и враг,
предаст дружок - скулить не надо.
Ты ж сам - обманываться рад,
и ты - обманываться рада. Говорил один банкир известный:
«Надо жить красиво, благородно,
надо жить порядочно и честно,
Ну, а наживаться - как угодно!»