ответ: Пьеса А. Вампилова «Старший сын» существует в нескольких вариантах. Самые ранние записи Вампилова, относящиеся к пьесе «Старший сын», датируются 1964 годом: название — «Мир в доме Сарафанова». Вариант пьесы под названием «Женихи» был опубликован отрывками 20 мая 1965 года в газете «Советская молодёжь». В 1967 году пьеса носит название «Предместье», печатается в 1968 году в альманахе «Ангара». В 1970 году Вампилов дорабатывает пьесу для издательства «Искусство», где она носит название «Старший сын» и выходит отдельным изданием.
Отметим, что название «Старший сын» наиболее удачное. Для автора главное не то, где происходят события, а кто участвует в них. Уметь слушать, понимать другого, поддерживать в трудную минуту – вот главная идея пьесы. Быть по духу родным – это важнее кровного родства.
Кроме того, Володя Бусыгин оправдал взятую на себя роль Нине и Васеньке понять, как много значит для них отец, воспитавший обоих без матери, бросившей семью, а отец Сарафанов, в свою очередь, обрел в лице Володи опору и понимание.
Сам Вампилов писал: «…В самом начале… (когда ему кажется, что Сарафанов отправился прелюбодействовать) он (Бусыгин) и не думает о встрече с ним, он уклоняется от этой встречи, а встретившись, не обманывает Сарафанова просто так, из злого хулиганства, а, скорее, поступает как моралист в некотором роде. Почему бы этому (отцу) слегка не пострадать за того (отца Бусыгина)? Во-первых, обманув Сарафанова, он все время тяготится этим обманом, и не только потому, что — Нина, но и перед Сарафановым у него прямо-таки угрызения совести. Впоследствии, когда положение мнимого сына сменяется положением любимого брата — центральной ситуацией пьесы, обман Бусыгина поворачивается против него, он приобретает новый смысл и, на мой взгляд, выглядит совсем уже безобидным»[1].
Сюжет пьесы «Старший сын» рождается из случайностей, из странного стечения обстоятельств. Как ни в какой другой пьесе Вампилова, в «Старшем сыне» «случайное совпадение» является двигателем сюжета. Случай, пустяк, стечение обстоятельств становятся самыми драматическими моментами в развитии действия этой пьесы. Случайно герои встречаются в кафе, случайно оказываются в предместье, случайно подслушивают разговор Сарафанова с соседом, случайно узнают о взаимоотношениях Васеньки и Макарской, случайно оказываются посвященными в семейную тайну. Бусыгин потом сам признается Нине: «Все вышло совершенно случайно». Бусыгин и Сильва мало знакомы, в кафе они даже не расслышали имён друг друга и по ходу пьесы знакомятся заново, но это не мешает им понимать друг друга буквально с полуслова.
Поэтика пьесы сохраняет основные черты драматургии Вампилова: это, как отмечал О.Ефремов, тяга к острой форме, нестандартной ситуации, незатасканному приему; по мнению В. Розова – водевильное и даже фарсовое начало, стремительно достигающее предельного драматического напряжения; выпуклая бытовая материальность, телесность жизни, острая сюжетная напряженность, как считает Е.Гушанская; соединение философской глубины с ослепительно яркой чисто театральной формой, по мнению А.Симукова.
В «Старшем сыне» анекдот становится жанрообразующим компонентом - происходит своеобразная новеллизация жанра. Именно новеллистическая интрига придает пьесе то, что критика практически единодушно называет «высоким мастерством построения сюжета».
Бесспорно, авантюрная идея знакомства с семьей Сарафановых принадлежит Бусыгину, и Сильва трусливо предупреждает своего приятеля: «Эта ночь закончится в милиции. Я чувствую». Но идея выдать Бусыгина за старшего сына принадлежит Сильве. Риторическая библейская фигура «страждущего, голодного, холодного» брата, стоящего у порога, обретает черты реального Бусыгина. Бусыгин не сразу принимает на себя предложенную ему роль, он колеблется. Герои как бы меняются местами: теперь Сильва готов остаться, а Бусыгин спешит уйти. Однако, трусость Сильвы и Бусыгина имеет разные корни: если первым руководит страх перед милицией, то вторым – страх перед совестью.
Наивность, чистота, доверчивость, «сарафанность» отца, трезвый скептицизм и недоверчивость Нины, перерастающие в откровенную симпатию к мнимому брату, восторженность Васеньки, обаяние и интеллигентность самого Бусыгина, напористая нагловатость Сильвы уплотняют, материализуют образ старшего сына. Семья оказалась перед ситуацией, когда он – старший сын – должен был появиться и он появился.
Истинно художественное произведение всегда поражает читателя своего истиною, естественностию, верностию, действительностию, до того, что, читая его, вы бессознательно, но глубоко убеждены, что все, рассказываемое или представляемое в нем, происходило именно так и совершиться иначе никак не могло. Когда вы его окончите, -- изображенные в нем лица стоят перед вами, как живые, во весь рост, со всеми малейшими своими особенностями -- с лицом, с голосом, с поступью, с своим образом мышления; они навсегда и неизгладимо впечатлеваются в вашей памяти, так что вы никогда уже не забудете их. Целое пьесы обхватывает все существо ваше, проникает его насквозь, а частности ее памятны и живы для вас только по отношению к целому. И чем больше читаете вы такое художественное создание, тем глубже, ближе и неразрывнее совершается в вас внутреннее и задушевное освоение и сдружение с ним. Простота есть необходимое условие художественного произведения, по своей сущности отрицающее всякое внешнее украшение, всякую изысканность. Простота есть красота истины, -- и художественные произведения сильны ею, тогда как мнимо художественные часто гибнут от нее, и потому по необходимости прибегают к изысканности, запутанности и необыкновенности...
ответ: Пьеса А. Вампилова «Старший сын» существует в нескольких вариантах. Самые ранние записи Вампилова, относящиеся к пьесе «Старший сын», датируются 1964 годом: название — «Мир в доме Сарафанова». Вариант пьесы под названием «Женихи» был опубликован отрывками 20 мая 1965 года в газете «Советская молодёжь». В 1967 году пьеса носит название «Предместье», печатается в 1968 году в альманахе «Ангара». В 1970 году Вампилов дорабатывает пьесу для издательства «Искусство», где она носит название «Старший сын» и выходит отдельным изданием.
Отметим, что название «Старший сын» наиболее удачное. Для автора главное не то, где происходят события, а кто участвует в них. Уметь слушать, понимать другого, поддерживать в трудную минуту – вот главная идея пьесы. Быть по духу родным – это важнее кровного родства.
Кроме того, Володя Бусыгин оправдал взятую на себя роль Нине и Васеньке понять, как много значит для них отец, воспитавший обоих без матери, бросившей семью, а отец Сарафанов, в свою очередь, обрел в лице Володи опору и понимание.
Сам Вампилов писал: «…В самом начале… (когда ему кажется, что Сарафанов отправился прелюбодействовать) он (Бусыгин) и не думает о встрече с ним, он уклоняется от этой встречи, а встретившись, не обманывает Сарафанова просто так, из злого хулиганства, а, скорее, поступает как моралист в некотором роде. Почему бы этому (отцу) слегка не пострадать за того (отца Бусыгина)? Во-первых, обманув Сарафанова, он все время тяготится этим обманом, и не только потому, что — Нина, но и перед Сарафановым у него прямо-таки угрызения совести. Впоследствии, когда положение мнимого сына сменяется положением любимого брата — центральной ситуацией пьесы, обман Бусыгина поворачивается против него, он приобретает новый смысл и, на мой взгляд, выглядит совсем уже безобидным»[1].
Сюжет пьесы «Старший сын» рождается из случайностей, из странного стечения обстоятельств. Как ни в какой другой пьесе Вампилова, в «Старшем сыне» «случайное совпадение» является двигателем сюжета. Случай, пустяк, стечение обстоятельств становятся самыми драматическими моментами в развитии действия этой пьесы. Случайно герои встречаются в кафе, случайно оказываются в предместье, случайно подслушивают разговор Сарафанова с соседом, случайно узнают о взаимоотношениях Васеньки и Макарской, случайно оказываются посвященными в семейную тайну. Бусыгин потом сам признается Нине: «Все вышло совершенно случайно». Бусыгин и Сильва мало знакомы, в кафе они даже не расслышали имён друг друга и по ходу пьесы знакомятся заново, но это не мешает им понимать друг друга буквально с полуслова.
Поэтика пьесы сохраняет основные черты драматургии Вампилова: это, как отмечал О.Ефремов, тяга к острой форме, нестандартной ситуации, незатасканному приему; по мнению В. Розова – водевильное и даже фарсовое начало, стремительно достигающее предельного драматического напряжения; выпуклая бытовая материальность, телесность жизни, острая сюжетная напряженность, как считает Е.Гушанская; соединение философской глубины с ослепительно яркой чисто театральной формой, по мнению А.Симукова.
В «Старшем сыне» анекдот становится жанрообразующим компонентом - происходит своеобразная новеллизация жанра. Именно новеллистическая интрига придает пьесе то, что критика практически единодушно называет «высоким мастерством построения сюжета».
Бесспорно, авантюрная идея знакомства с семьей Сарафановых принадлежит Бусыгину, и Сильва трусливо предупреждает своего приятеля: «Эта ночь закончится в милиции. Я чувствую». Но идея выдать Бусыгина за старшего сына принадлежит Сильве. Риторическая библейская фигура «страждущего, голодного, холодного» брата, стоящего у порога, обретает черты реального Бусыгина. Бусыгин не сразу принимает на себя предложенную ему роль, он колеблется. Герои как бы меняются местами: теперь Сильва готов остаться, а Бусыгин спешит уйти. Однако, трусость Сильвы и Бусыгина имеет разные корни: если первым руководит страх перед милицией, то вторым – страх перед совестью.
Наивность, чистота, доверчивость, «сарафанность» отца, трезвый скептицизм и недоверчивость Нины, перерастающие в откровенную симпатию к мнимому брату, восторженность Васеньки, обаяние и интеллигентность самого Бусыгина, напористая нагловатость Сильвы уплотняют, материализуют образ старшего сына. Семья оказалась перед ситуацией, когда он – старший сын – должен был появиться и он появился.
Истинно художественное произведение всегда поражает читателя своего истиною, естественностию, верностию, действительностию, до того, что, читая его, вы бессознательно, но глубоко убеждены, что все, рассказываемое или представляемое в нем, происходило именно так и совершиться иначе никак не могло. Когда вы его окончите, -- изображенные в нем лица стоят перед вами, как живые, во весь рост, со всеми малейшими своими особенностями -- с лицом, с голосом, с поступью, с своим образом мышления; они навсегда и неизгладимо впечатлеваются в вашей памяти, так что вы никогда уже не забудете их. Целое пьесы обхватывает все существо ваше, проникает его насквозь, а частности ее памятны и живы для вас только по отношению к целому. И чем больше читаете вы такое художественное создание, тем глубже, ближе и неразрывнее совершается в вас внутреннее и задушевное освоение и сдружение с ним. Простота есть необходимое условие художественного произведения, по своей сущности отрицающее всякое внешнее украшение, всякую изысканность. Простота есть красота истины, -- и художественные произведения сильны ею, тогда как мнимо художественные часто гибнут от нее, и потому по необходимости прибегают к изысканности, запутанности и необыкновенности...
Объяснение: