Сущность полемики между шишковистами и карамзинистами. Классицизм, влиятельное литературное направление, державшее в своей власти художественное творчество более чем в течение столетия, не окончательно сошел со сцены в первой четверти XIX в. Делаются попытки при его к новым историческим условиям, отыскать в нем целесообразное в социально-этическом и художественном отношениях. В рассматриваемое время шел процесс дифференциации внутри этого литературного направления, который вел к распаду системы. В конце 80-х годов XVIII в. Державин организовал литературный салон, посетителями которого были А. С. Шишков, Д. И. Хвостов, А. А. Шаховской, П. А. Ширинский-Шихматов. Все они были активными сторонниками классицизма и создали литературное общество „Беседа любителей русского слова" (1811 —1816), в которое входили также И. А. Крылов и Н. И. Гнедич. А. С. Шишков, оказавшийся теоретиком общества, отчего его сторонники получили наименование „шишковистов",— публицист, настроенный реакционно, противник даже слова „революция" („Слава тебе, русский язык, что не имеешь ты равнозначащего сему слова! Да не будет оно никогда в тебе известно... "). „Рассуждение о любви к отечеству" - пример реакционной интерпретации патриотизма. Защищая русское самодержавие и церковь, Шишков выступал против „чужеземной культуры". Такая позиция привела его и шишковистов к неприятию языковой реформы Карамзина и европейских симпатий этого писателя и его группы. Разгорелся спор шишковистов с карамзинистами. Хотя социальные позиции их отнюдь не были противоположными (и те и другие были монархистами) , „европеизированному" языку карамзинистов Шишков противопоставил национальную языковую архаику. В „Рассуждении о старом и новом слоге российского языка", по существу, он воскрешал устаревшее для XIX в. учение Ломоносова о трех штилях, особенно превознося высокий штиль. В „Беседе" читались оды, „пиимы", трагедии, одобрялись произведения столпов русского классицизма. Однако влечение к национальной самобытности, свойственное членам „Беседы", было общественно ценной тенденцией, особенно когда она обращала писателей к реальным сторонам русской жизни, что весьма успешно осуществлял Державин в стихотворениях типа „Евгению. Жизнь Званская", „Приглашение к обеду". Выдающихся успехов достиг в этом отношении И. А. Крылов. Классицизм эволюционировал в сторону реализма, эта тенденция всегда была заметна в низких и средних жанрах — комедиях, сатирах, баснях, эпиграммах. А. А. Шаховской — известный комедиограф начала века. „Там вывел колкий Шаховской своих комедий шумный рой", — дал Пушкин меткую социально-литературную зарисовку. Наиболее нашумевшей оказалась комедия „Урок кокеткам, или Липецкие воды" 1815), обострившая борьбу шишковистов против карамзинистов. Колкости Шаховского были направлены на высший свет, в котором замечено было ложное просвещение — мода на иностранщину, с чем драматург связал показной и наигранный или глупый от отсутствия подлинной культуры сентиментализм. В образе чувствительного и влюбленного поэта Фиалкина („пресладкого творенья"), автора о мертвецах, современники увидели пародию на В. А. Жуковского. Друзья поэта были возмущены. Тем более что в другой комедии, более ранней, „Новый Стерн", Шаховской нападал на Карамзина и известного в то время карамзиниста В. В. Измайлова. В комедии имели место колкости, попавшие одновременно в арзамасцев С. С. Уварова и В. Л. Пушкина.
Как известно, Вергилий написал свою знаменитейшую «Энеиду» по инициативе Августа. Он желал в пышной форме прославить империю Августа, так как был ее искренним приверженцем. Грандиозный рост Римской империи нуждался как в исторической, так и в идеологической подпочве. Но самих исторических фактов в подобных случаях бывает мало. Здесь всегда на приходит мифология, роль которой заключается, чтобы обычную историю превратить в чудо. Таким мифологическим обоснованием всей римской истории и есть та концепция, которую использовал Вергилий в своей поэме. Он не был ее изобретателем, а лишь своего рода реформатором, а главное – ее талантливым выразителем. Мотив прибытия Энея к Италии встречается еще у греческого лирика Стесихора. Римские эпики и историки тоже не отставали в этом от греков, и почти каждый из них отдавал дань этой легенде.
Современное состояние вергилиеведения позволяет уверенно судить о высоком уровне изученности проблемы жанрового своеобразия национального римского эпоса «Энеиды» как в зарубежном, так и в отечественном литературоведении. Методологически значимыми для курсовой работы являются труды С.С. Аверинцева, М.Л. Гаспарова, В.Н. Топорова, Н.В. Моревой-Вулих. Значимую научную установку дает С.С. Аверинцев в своей работе «Две тысячи лет с Вергилием: Перечитывая классику». Он подчеркивает величие Вергилия как «поэта истории как времени, насыщенного значением, поэт «знамений времени», определяющих конец старому и начало новому».
Актуальность изучения проблемы жанра «Энеиды» заключается в выяснении той значимости, которую обрело произведение, став национальным римским эпосом и чтившееся в веках как самое полное и законченное выражение римской культуры.
По определению С.С. Аверинцева, значимость Вергилия заключается в том, что «это поэт истории как времени, насыщенного значением, поэт «знамений времени», определяющих конец старому и начало новому; он сумел превратить свой Рим в общечеловеческий символ истории - конца и нового начала» [Аверинцев: 1982, с.201].
Первоначальный замысел «Энеиды» сводился к намерению воспеть «битвы Цезаря», т.е. Октавиана, о чем Вергилий объявил еще в «Георгиках» [Покровский: 1942, с. 198].
Окончательная «Энеида» не имеет с этим ничего общего, ее предмет шире и выше:
не история, а миф,
не Август, а Рим,
не свершенные подвиги, а предопределенная миссия. В судьбе героя, Энея, представлена судьба римского народа, и шире, судьба человечества.
Классицизм, влиятельное литературное направление, державшее в своей власти художественное творчество более чем в течение столетия, не окончательно сошел со сцены в первой четверти XIX в. Делаются попытки при его к новым историческим условиям, отыскать в нем целесообразное в социально-этическом и художественном отношениях. В рассматриваемое время шел процесс дифференциации внутри этого литературного направления, который вел к распаду системы.
В конце 80-х годов XVIII в. Державин организовал литературный салон, посетителями которого были А. С. Шишков, Д. И. Хвостов, А. А. Шаховской, П. А. Ширинский-Шихматов. Все они были активными сторонниками классицизма и создали литературное общество „Беседа любителей русского слова" (1811 —1816), в которое входили также И. А. Крылов и Н. И. Гнедич. А. С. Шишков, оказавшийся теоретиком общества, отчего его сторонники получили наименование „шишковистов",— публицист, настроенный реакционно, противник даже слова „революция" („Слава тебе, русский язык, что не имеешь ты равнозначащего сему слова! Да не будет оно никогда в тебе известно... "). „Рассуждение о любви к отечеству" - пример реакционной интерпретации патриотизма. Защищая русское самодержавие и церковь, Шишков выступал против „чужеземной культуры". Такая позиция привела его и шишковистов к неприятию языковой реформы Карамзина и европейских симпатий этого писателя и его группы. Разгорелся спор шишковистов с карамзинистами. Хотя социальные позиции их отнюдь не были противоположными (и те и другие были монархистами) , „европеизированному" языку карамзинистов Шишков противопоставил национальную языковую архаику. В „Рассуждении о старом и новом слоге российского языка", по существу, он воскрешал устаревшее для XIX в. учение Ломоносова о трех штилях, особенно превознося высокий штиль. В „Беседе" читались оды, „пиимы", трагедии, одобрялись произведения столпов русского классицизма. Однако влечение к национальной самобытности, свойственное членам „Беседы", было общественно ценной тенденцией, особенно когда она обращала писателей к реальным сторонам русской жизни, что весьма успешно осуществлял Державин в стихотворениях типа „Евгению. Жизнь Званская", „Приглашение к обеду". Выдающихся успехов достиг в этом отношении И. А. Крылов. Классицизм эволюционировал в сторону реализма, эта тенденция всегда была заметна в низких и средних жанрах — комедиях, сатирах, баснях, эпиграммах.
А. А. Шаховской — известный комедиограф начала века. „Там вывел колкий Шаховской своих комедий шумный рой", — дал Пушкин меткую социально-литературную зарисовку. Наиболее нашумевшей оказалась комедия „Урок кокеткам, или Липецкие воды" 1815), обострившая борьбу шишковистов против карамзинистов.
Колкости Шаховского были направлены на высший свет, в котором замечено было ложное просвещение — мода на иностранщину, с чем драматург связал показной и наигранный или глупый от отсутствия подлинной культуры сентиментализм. В образе чувствительного и влюбленного поэта Фиалкина („пресладкого творенья"), автора о мертвецах, современники увидели пародию на В. А. Жуковского. Друзья поэта были возмущены. Тем более что в другой комедии, более ранней, „Новый Стерн", Шаховской нападал на Карамзина и известного в то время карамзиниста В. В. Измайлова. В комедии имели место колкости, попавшие одновременно в арзамасцев С. С. Уварова и В. Л. Пушкина.
Как известно, Вергилий написал свою знаменитейшую «Энеиду» по инициативе Августа. Он желал в пышной форме прославить империю Августа, так как был ее искренним приверженцем. Грандиозный рост Римской империи нуждался как в исторической, так и в идеологической подпочве. Но самих исторических фактов в подобных случаях бывает мало. Здесь всегда на приходит мифология, роль которой заключается, чтобы обычную историю превратить в чудо. Таким мифологическим обоснованием всей римской истории и есть та концепция, которую использовал Вергилий в своей поэме. Он не был ее изобретателем, а лишь своего рода реформатором, а главное – ее талантливым выразителем. Мотив прибытия Энея к Италии встречается еще у греческого лирика Стесихора. Римские эпики и историки тоже не отставали в этом от греков, и почти каждый из них отдавал дань этой легенде.
Современное состояние вергилиеведения позволяет уверенно судить о высоком уровне изученности проблемы жанрового своеобразия национального римского эпоса «Энеиды» как в зарубежном, так и в отечественном литературоведении. Методологически значимыми для курсовой работы являются труды С.С. Аверинцева, М.Л. Гаспарова, В.Н. Топорова, Н.В. Моревой-Вулих. Значимую научную установку дает С.С. Аверинцев в своей работе «Две тысячи лет с Вергилием: Перечитывая классику». Он подчеркивает величие Вергилия как «поэта истории как времени, насыщенного значением, поэт «знамений времени», определяющих конец старому и начало новому».
Актуальность изучения проблемы жанра «Энеиды» заключается в выяснении той значимости, которую обрело произведение, став национальным римским эпосом и чтившееся в веках как самое полное и законченное выражение римской культуры.
По определению С.С. Аверинцева, значимость Вергилия заключается в том, что «это поэт истории как времени, насыщенного значением, поэт «знамений времени», определяющих конец старому и начало новому; он сумел превратить свой Рим в общечеловеческий символ истории - конца и нового начала» [Аверинцев: 1982, с.201].
Первоначальный замысел «Энеиды» сводился к намерению воспеть «битвы Цезаря», т.е. Октавиана, о чем Вергилий объявил еще в «Георгиках» [Покровский: 1942, с. 198].
Окончательная «Энеида» не имеет с этим ничего общего, ее предмет шире и выше:
не история, а миф,
не Август, а Рим,
не свершенные подвиги, а предопределенная миссия. В судьбе героя, Энея, представлена судьба римского народа, и шире, судьба человечества.