Какие поступки мы считаем героическими? Как отделить подлинно героическое от лжегероизма?». Так начинается статья Дмитрия Антоновича Волкогонова. Уже в первых предложениях четко сформулирована основная проблема текста: проблема героизма. Об актуальности заявленной проблемы говорит сам автор текста, именно сейчас, по мнению Д.А.Волкогонова эта проблема сильно волнует нынешнее поколение. Автор очень эмоционально возражает: «Действия, не несущие прогрессивной социальной нагрузки, даже будучи совершёнными в экстремальной ситуации, — отношения к героическому не имеют». Позиция Д.А.Волкогонова мне ясна, писатель убежден, что в наше время совсем неправильное понятие слова «героизм». Люди совершают глупые, опасные для жизни поступки, при этом считая себя героями. Необычный, дерзкий, исключи¬тельный поступок не может считаться героическим, если совершён не на благо людям. Я согласна с позицией автора, что героический поступок – это поступок, принесший пользу обществу. Проблема героизма хорошо освещена в русской литературе. К примеру, в стихотворении М.Ю.Лермонтова «Бородино» созданы простые и величественные образы защитников русской земли. Воины готовы отдать жизнь за Родину: «Изведал враг в тот день немало, Что значит русский бой удалый, Наш рукопашный бой!». Так же Н.В.Гоголь поднимает проблему героизма в своем произведении «Тарас Бульба». Герои умирают, защищая свое Отечество от иноземных захватчиков, а Остап умирает страшной смертью, не издав при этом ни звука, несмотря на пытки, в чем и выражается твердость его характера, его героизм. Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что героический поступок – это поступок, совершаемый человеком во благо общества, причем совершаемый по духовной мотивации, ведь она позволяет преодолеть человеку все, даже страх смерти. Поэтому героический поступок – это всегда подвиг духа. А статью Д.А.Волкогонова заставляет нас задуматься, какое важное место в нашей жизни занимает эта проблема, насколько она важна, ведь в наше время героические поступки просто необходимо совершать, тем самым людям.
«Я жила, ни об чем ни тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, точно куклу, работать не принуждала; что хочу, бывало, то и делаю» .
"Отчего люди не летают!. . Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела". молится Катерина: "какая у ней на лице улыбка ангельская, а от лица-то как будто светится". Что-то иконописное есть в этом лице, от которого исходит светлое сияние. Ее молитва — светлый праздник духа, пиршество воображения: "Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится".
«А уж коли очень мне здесь опостынет, так не удержат меня никакой силой» .
После раскаянья: «Дрожит вся, точно ее лихорадка бьет: бледная такая, мечется по дому, точно чего ищет. Глаза, как у помешанной, давеча утром плакать принялась, так до сих пор и рыдает» .
«Эх, Варя, не знаешь ты моего характеру! Коне но, не дай Бог этому случиться! А уж коли очень мне зде< опостынет, так не удержат меня никакой силой. В окно выбр шусь. В Волгу кинусь. Не захочу здесь жить, так не стан хоть ты меня режь!»
"Отчего люди не летают!. . Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела".
молится Катерина:
"какая у ней на лице улыбка ангельская, а от лица-то как будто светится". Что-то иконописное есть в этом лице, от которого исходит светлое сияние. Ее молитва — светлый праздник духа, пиршество воображения: "Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится".
«А уж коли очень мне здесь опостынет, так не удержат меня никакой силой» .
После раскаянья: «Дрожит вся, точно ее лихорадка бьет: бледная такая, мечется по дому, точно чего ищет. Глаза, как у помешанной, давеча утром плакать принялась, так до сих пор и рыдает» .
«Эх, Варя, не знаешь ты моего характеру! Коне но, не дай Бог этому случиться! А уж коли очень мне зде< опостынет, так не удержат меня никакой силой. В окно выбр шусь. В Волгу кинусь. Не захочу здесь жить, так не стан хоть ты меня режь!»